Мой сводный хулиган - Маша Малиновская (2022)

– Да потому что ты бухой, а сейчас уже почти ночь. Ты как себе этот разговор представляешь? Прилетишь сейчас домой, ворвёшься в её комнату с этими твоими разговорами. А если тренер увидит? Выгонит к чертям – лишишься всего, понимаешь? – друг встряхнул меня за плечи. – А что потом? Что ты ей предложишь? А Пашка как?

Как бы мне сейчас не было сложно затормозить, я понимал, что Петька прав. Я снова к ней полезу, и снова пьяный. Так не годится. На куски сейчас всё в груди, так хочется к ней, чтобы всё объяснить, но нельзя. Натворить могу.

Я вздохнул и опустился обратно на стул. Потёр переносицу, пытаясь усмирить напряжение.

– Давай ещё по одной. А потом тебе надо проспаться, – сказал Петька.

Утром мы, раздуплившись, вытолкали себя на пробежку. С похмелья было тяжко, но разогнать кровь надо было. Потом я принял у Петьки душ и поехал домой. Нервничал, аж пальцы на руле вибрировали. Даже пришлось остановиться ненадолго, покопаться в собственных мозгах, послушав музыку, подумать что и как я ей скажу.

Я входил в дом с таким настроем, что не стану времени даром терять, сразу к ней. Но…

Она стояла посреди гостиной на невысоком пуфе. В свадебном белом платье.

Рядом что-то делала с подолом какая-то женщина, портниха, по-видимому. Милана Авдеевна стояла чуть в стороне, задумавшись и подперев кулаком подбородок. Она смотрела на дочь, чуть прищурившись.

Николь обернулась на шум, когда я вошёл, и наши взгляды встретились. И тут я понял – поздно.

Она. Выходит. Замуж.

За другого.

Это по-настоящему. Это реальность.

Возможно, тогда, в моей летней кухне, она что-то и чувствовала, но прошло слишком много времени. Боль и обида выжгли в ней чувства, и сейчас она принадлежит другому. Факт.

Так что, пошёл ты, Якушев, со своими разговорами. Не к месту. Поздно для них уже.

Глава 27

Николь

– Пожалуйста, сообщите мне, когда что-то изменится, – попросила я медсестру и отключила звонок.

Павел третий день был в коме. Ему сделали операцию, но он не просыпался. Врач говорил, что сердце работает стабильно, мозговая активность хорошая – надежда есть. Объяснить, почему Паша не приходит в себя, никто не мог.

“Медицина многого не знает” – пожал плечами доктор и сказал, что ближайшие несколько дней всё станет понятно.

На Артура было страшно смотреть. Мне кажется, у него даже лицо приобрело серый оттенок. Но подойти и выразить свою поддержку я не могла – рядом с ним постоянно вилась эта рыжая.

Мама и папа пытались его поддержать, но, кажется, он не особенно и их подпускал. Закрылся, замкнулся в себе, только с этой Ладой да другом своим Петей и общался.

А ещё сегодня должна была состояться игра. Очень важная, по результатам которой будет принято решение о выходе папиной команды из юношеской лиги во вторую взрослую. Это огромный и очень важный шаг для команды и каждого её участника. Это то, что может изменить их жизни, особенно если говорить о таких парнях, как Артур и Петя. Потому что если у других есть родители, которые могут помочь со стартом в других сферах, а у них нет такого подспорья.

Папа очень переживал, он даже предлагал Артуру отказаться от игры, подать коллективную заявку на перенос, но тот твёрдо сказал, что они будут играть.

А ещё вчера вечером я порвала с Эдиком. Всё с этой свадьбой зашло слишком далеко, а я выходить за него совсем не хотела. Понимала, что таким образом пыталась просто насолить Артуру. Но ему и так было всё равно, а я страдала. И Эдика обманывала, получается. Нужно было остановиться, пока не стало поздно, и так всё зашло слишком далеко.

Спасибо маме, это она отрезвила меня.

– Дочь, платье очень красивое, – сказала она после недавней примерки. – Но ты… тускло выглядишь в нём.

– Считаешь, оно мне не идёт? – мне стало даже как-то обидно.