— Тебя это касается! — цежу сквозь стиснутые зубы. — Иди к своей беременной жене! А меня и моих детей оставь в покое!

— Если эти дети мои, то я об этом узнаю! И ты пожалеешь, что скрыла их от меня! — теряет контроль. Матвей над собою не властен.

— Ты отказался от них, когда бросил беременной меня! — говорю ему чистую правду. — Твоя записка до сих пор у меня хранится. Спасибо, что хоть её потрудился написать! — меня колотит от ярости. Вот же Илларионов гад! Словами не описать!

— Какая записка? — ходит из стороны в сторону. Останавливается. Прожигает меня взглядом. — Ты в своём уме? Я тебе ничего не писал! Это ты меня предала!

— Что?!! — у меня аж дыхание спирает. — Да как у тебя язык повернулся в предательстве меня обвинить?!

— Не строй из себя святую невинность! — произносит со злостью. — Пока я вкалывал как проклятый, ты развлекалась с другим!

Делаю шаг вперед, заношу руку и со всей дури вмазываю Илларионову раскрытой ладонью по щеке.

— Знаешь что? Да пошёл ты! — слёзы льются из глаз. Их мне не сдержать. — Я тебе никогда не изменяла. Хочешь верь, хочешь нет. Мне плевать. Мои дети очень хотели познакомиться со своим отцом. После твоих обвинений в мой адрес можешь забыть о том, что они у тебя есть. Считай, ты стал донором для оплодотворения, — говорю смотря ему прямо в глаза. — Видимо, Марусе с Денисом придётся нового папу искать.

Разворачиваюсь, ухожу. Глаза б мои больше не видели этого гада.

Больно. Душа рвётся на части. Просто капец.

— Света, постой! — Матвей меня догоняет.

Иду вперёд. Не сбавляю темп.

— Да стой же ты! — хватает меня за руку. Вырываюсь. Илларионов обгоняет меня, встаёт на пути.

— Дай пройти, — рычу на него не глядя.

— Не пущу, — отвечает он.

— Мэт, — произношу. Глотаю слёзы.

Он не позволяет мне что-либо сказать. Обнимает. Прижимает к груди.

— Света, прости, — произносит с болью в голосе. Мне тоже больно. Наши чувства похожи на оголённый пульсирующий нерв. — Прошу тебя, поверь мне. Я и подумать не мог, что ты беременна от меня.

— Я писала тебе, — произношу устало. — Ты ответил, чтоб я не беспокоила больше тебя.

— И ты поверила? — смотрит с нежностью во взгляде.

— Ты был весьма убедителен в своих словах, — признаюсь.

— Их писал не я, — отвечает.

— Уже поняла, — утыкаюсь ему в грудь.

— Раз ты ни с кем мне не изменяла, значит то фото было подставой, — говорит дальше. — Вот же, — качает головой. — Нас с тобой рассорили, как дураков!

— Мы и есть дураки, раз поверили, — пожимаю плечами. Зла на Матвея больше не хватает.

— Ничего! — щурит глаза. В них пылает жажда мести. — Посмотрим, кто останется дураком!

— Ты что задумал? — округляю глаза.

— Поверь, — ухмыляется. — Тебе лучше не знать.

— Не пугай меня, — прошу.

— Не буду, — проводит подушечкой пальца по моим скулам.

Впритык к нам раздается звук автомобильного клаксона. Подпрыгиваю от неожиданности, осматриваюсь по сторонам. Мы стоим на проезжей части. Матвей выглядит тоже словно только очнулся. Сжимает губы в тонкую линию.

— Поехали отсюда, — берёт меня за руку и как ни в чем ни бывало уводит в сторону тротуара. Ведёт к машине. — Я хочу устроить для тебя приятный сюрприз. А потом ты меня познакомишь с детьми. Им давно пора узнать кто их отец.

Глава 29. Света

Матвей отвёз меня в парк. Точнее, к усадьбе, что стала городским парком. Там нас ждали вековые дубы, берёзовые рощи, мелкая речушка и кованый мост. Красивое место. Когда мы были вместе, то любили здесь быть.

После нашего расставания я сюда ни разу не приезжала. Не могла. Было больно.

— Ты зачем меня сюда привёз? — спрашиваю у мужчины.

— Решил, что это отличное место для беседы, — произносит не отрывая взгляда от дороги.

— Не думаю, — стараюсь игнорировать растущее в груди чувство разгневанности.