Это про меня - Ася Оболенская

Не сказать, что я осталась довольна ответом, но он хотя бы случился, поэтому теперь решила действовать с другой стороны.

– Карин, у меня отчет горит, закончить сегодня позарез надо.

– Ну, приедешь и закончишь, – оторвав, наконец, взгляд от своих идеально наманикюренных пальчиков, проговорила девушка. – Я не поняла, ты приказы Станислава Аркадьевича оспаривать собралась?!

Нет, естественно, я не собиралась этого делать. Жить еще хотелось, да и кушать тоже, поэтому вылететь с работы за то, что не смогла отвезти какую-то дурацкую папку, было бы просто глупо.

Взяв идеально закатно-кровавый кусок пластика, развернулась и зашагала к выходу из кабинета, по пути успокаивая себя тем, что люди и с крепостным правом жили.

На самом деле понятие «нормированный рабочий день» значило в «Эвите» примерно столько же, сколько и знание основ вегетарианства в племени людоедов.

– Ты не бьешься в истерике, и это уже хороший знак, – встретив у дверей, блеснула проницательностью лучшая подруга.

Я скривилась и опустила глаза, случайно заметив у нее в руках флакончик с нашатырем.

– А это еще зачем?

– Ну-у-у-у… Зная то, как ты реагируешь на все…

– Нормально я реагирую! – перебила на полуслове. – Еще одно слово по поводу вымышленной мнительности, и я больше никогда не приготовлю шарлотку.

Это был нокаут.

– Да чего ты сразу начинаешь, я ж любя…

В том, что все, что творила и вытворяла Луша, было результатом ее больших и светлых чувств, я не сомневалась. Мы дружили с раннего детства, хотя правильней было сказать, что общение началось еще даже до рождения. И тут, пожалуй, нужно сделать небольшое уточнение.

Наши мамы – лучшие подруги, которые умудрились даже дочерей в один день родить, поэтому нам с Лушей было практически уготовлено судьбой следовать по жизни плечом к плечу. Любимые родительницы, будучи женщинами весьма забавными, еще беременными начали строить планы, беря за основу собственный опыт.

Раз уж старшее поколение было довольно жизнью и дружбой, то и нам стоило следовать их примеру. Мы ходили в один детский сад, просидели десять лет за одной партой, вместе поступили в институт, естественно, на один и тот же факультет, а теперь так же дружно мотали срок в «Эвите», вызывая умиление мам.

Наверное, даже если бы перед нами не стояло принудительного условия подружиться, мы все равно стали общаться, потому что я не могла представить для себя лучшего близкого человека, чем Луша, поэтому особого расстройства оттого, что выбора женщины не оставили, не было.

Кстати, наши имена стали апогеем абсурда. И здесь я вновь вернулась к размышлению об оригинальности.

Одним летним вечером незадолго до нашего рождения в опухшие от количества съеденного арбуза и разгоряченные от июльского солнца головы родительниц пришла очередная гениальная идея. Одна на двоих, как обычно.

Глубоко беременных подруг вдруг осенило, что наша будущая жизнь станет гораздо более интересной и насыщенной, если они дадут дочерям волшебные имена, поэтому спустя пару недель на свет появились Стефания Олеговна и Лукерья Юрьевна.

– Что от тебя сильные мира сего хотели? – поинтересовалась подруга.

Я махнула перед ее лицом папкой и обреченно поведала о проблемах, закончив эффектным:

– Так что в графе о планах на пятничный вечер можешь написать – безнадежно унылые.

– Не, так дело не пойдет. Я не зря неделю в канцелярском аду провела, – мигом встрепенулась Луша. – Что тебе там доделать нужно?

Услышав об отчете, который больше походил на игру в «верю – не верю» с подгоном нужных цифр, подруга моментально взяла инициативу в свои руки, благословляя меня на беззаботную поездку к начальству.

– И даже не думай о моем благородстве! Теперь ночью можешь даже не молить о пощаде! – услышала я на выходе из кабинета радостный голос Луши, которая, кажется, только и ждала момента, чтобы вляпаться в очередные приключения.