Это про меня - Ася Оболенская

Кошмаром наяву и, собственно, плохой новостью стало происходящее в офисе. Сотрудники «Эвиты» разве что на голове еще не стояли и не ходили вперед спиной. В остальном же здесь творилось полное сумасшествие.

В понедельник Никита сообщил о контракте с «Медициной Будущего» и том количестве новой работы, которое навалится на обитателей рекламного агентства в ближайшем будущем. Я бы сформулировала эту фразу немного по-другому, заявив о том, что у «Эвиты» в принципе за долгое время вообще появится работа, но Доронин был более дипломатичен.

После объявления этой новости в агентстве ожидаемо начался переполох, включавший в себя рождение новых непонятных слухов, вытекавшую из этого панику и поиски крайних. В итоге к среде ситуация достигла апогея.

И на данный момент мы имели:

Во-первых, по мнению офисных «экспертов», никакого контракта на самом деле не существовало.

Кстати, если бы я не знала правды, то даже поверила бы в эту версию, потому что не поверить Светлане Евгеньевне, которая, округлив глаза до состояния идеальных блюдец, пугающим шепотом рассказывала о заговоре руководства против нас, старожилов агентства, было очень тяжело.

Из этого пункта плавно вытекал второй: грядут глобальные увольнения.

И здесь ведущую роль вновь занимала Светлана Евгеньевна. А что, женщину, в принципе, легко понять – предпенсионный возраст, пять кредитов и столько же внуков. Однако когда она на всех парусах едва не снесла меня с ног, неся Никите кофе, я все же предпочла занять место в окопе понадежней.

Пусть старается избежать увольнения, мне не жалко.

Но затаиться все же не удалось. Потому что третьим и самым тяжелым для меня пунктом стало то, что все как один сотрудники «Эвиты» отчего-то решили, что именно я знаю все детали и могу ответить на любой вопрос.

– Стеша, а правда, что нам зарплату в три раза сократят?!

– Конечно, Аня, будем доплачивать за работу сами.

– Стеша, а нас уволят, ничего не заплатив?!

– Да, Светлана Евгеньевна, я тут как раз рассказывала Ане о том, что теперь мы сами будем отдавать деньги Доронину, чтобы разрешал работать.

– Стеша, а может, нам пожаловаться на все это куда-нибудь, где борются с правами человека?

– Да, Николай Павлович, именно с правами. Давайте в Гаагу коллективное письмо напишем.

К полудню, когда мой мозг, скорей всего, уже напоминал опасно горячую вспенившуюся массу, пришла столь необходимая помощь. И ни в чьем-то малозначимом лице, а в образе Никиты собственной персоной.

Словно рыцарь в офисном костюме, Доронин высунул голову из кабинета ровно в момент очередной атаки Светланы Евгеньевны и сказал самые желанные в этот момент слова:

– Стеша, зайдешь?

– Конечно.

Многозначительно улыбнувшись женщине, которая так и не смогла получить порцию бессмысленных ответов на свои бессмысленные вопросы, моментально поднялась со своего места и последовала за начальником, успев услышать озадаченный шепот:

– Ну все, точно приказы на увольнение печатать пошла…

Едва зайдя в кабинет и плотно прикрыв за собой дверь, поймала улыбку Доронина:

– Держишься? Или пора вызывать подкрепление?

– Да никто даже на моей ноге не болтается, пытаясь просочиться к тебе. Так что все в порядке, – усмехнулась в ответ.

– И тут всегда так… – кажется, Никита не смог подобрать нужного слова, но я вовремя пришла на помощь.

– Похоже на дурдом?

Доронин не стал сдерживать смех и кивнул, поэтому ответила.

– Я бы хотела сказать, что это единичный случай, но, боюсь, не придумаю тогда, что соврать в следующий раз.

– И как привести их в…

– Работоспособное состояние? – вновь помогла.

– Именно.

– Устрой планерку, повтори раз пять все, что уже сказал, упомяни волшебное слово премия, оно тут работает лучше любых заклинаний. Конечно, они придумают какие-нибудь новые ужасы, но работать, по крайней мере, начнут.