Крылья - Элина Градова (2021)

— Я же понимаю, что тебя беспокоит, — говорит вкрадчиво, уверенно, поднимается с ковра, устраивая свой полный фужер на камине. Господи, какие же у него красивые длинные ноги, не колесом и не иксом, абсолютно прямые, с пропорционально развитыми мышцами, и при этом, чисто мужские, в свете камина в ореоле светлых, почти прозрачных волосков. Но я отвлеклась, что он там говорил о беспокойстве?

— И, что же? — спрашиваю, психолог тут выискался.

— Ты нервничаешь, потому что не контролируешь ситуацию, поэтому не можешь расслабиться.

Угадал, стервец, киваю, спрашиваю,

— Это можно изменить? — поднимаю глаза, он стоит рядом, я сижу, свет камина доходит ему до пояса, выражения лица не вижу.

— Легко, — отвечает, — хочешь доминировать, доминируй!

— Как? — теряюсь совсем.

— Ты — госпожа, я — раб… Устраивает?

— Так и знала, что, что-то с тобой не то! — осеняет догадка, — извращенец!

— Ого! — восторгается, — так меня ещё не называли!

— Вижу, любишь садо-мазо, теперь ясно, зачем бижутерией обвешался, — вскакиваю, начинаю искать в темноте свои бронированные шаровары с начёсом.

— Ты не поняла, Ксень, — кладёт успокаивающе ладонь на плечо, сжимаюсь невольно, — никакой не извращенец, просто, во всём приветствую творческий подход, тебе сейчас это только на пользу!

— Спасибо, обойдусь, как-нибудь без такого творчества, — буркаю.

— Просто, предлагаю побыть главной, докуда захочешь, дотуда и дойдёшь, — поглаживает по плечу ласково, — тебе решать.

— А, если я дальше совсем не хочу? — вру, конечно, заинтриговал сукин сын так, что ни на что другое переключиться не могу. Внутри сливаются воедино два чувства: одно холодит в районе солнечного сплетения, будто перед прыжком с высокого трамплина, а другое поднимается снизу, обволакивая жаром, потому что физически не могу отказаться даже созерцать такого мужика, что уж говорить о возможности осязать… тем более, владеть!

— Трусиха и врунья! — смеётся.

Убила бы! Почему по нормальному нельзя? Он меня дразнит и бесит, а главное, видит насквозь! Ну, сам напросился, ныряю, отбросив последние сомнения,

— Ты мне настолько доверяешь? — взглядываю испытующе.

— Абсолютно! — кивает уверенно, — весь в твоей власти, госпожа! — уже всё решил сам, опускается на колени, глаза в пол и руки за спину! Надо же, какое смирение.

— Ну, давай поиграем, раб! — раз решил и доверяет, чего же отказываться. Какая-то дурная сила, выросшая из слияния двойственных чувств, его провокаций и подначек, начинает будоражить изнутри, наверное, ещё и алкоголь подействовал. Или вот эта покорная поза почти обнажённого красивого, сильного самоуверенного мужика способна меня настолько возбудить?

— Всё, что изволите, госпожа! — вскидывает свои магические глаза. Боже! Да он серьёзен!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Что ж, играть, так играть,

— Видишь лобное место? — указываю на широкую постель в спальне, — ползи туда и ложись на спину, руки заведи за спинку кровати! — исполняет, даже не пытаясь подняться с колен. У меня от всего этого голова идёт кругом, но продолжаю играть, лихорадочно придумывая, чем бы его руки прикрутить к спинке. Ничего оригинальнее своего длинного вязаного шарфа не нахожу. Притаскиваю его в спальню,

— Слабоваты оковы, госпожа, — хмыкает раб, слегка выбиваясь из роли, предполагающей покорность. Теряюсь,

— Так нет же ничего другого…

— Ремень, — кивает на вельветки, валяющиеся у камина.

— Ага! — радуюсь идее, как сама не додумалась. Торопливо кидаюсь за ним, выдёргиваю из брюк, возвращаюсь, — руки! — а он уж и сам сложил в замок, протягивает. Жуть! Что я творю! Делаю петлю, продев конец ремня в пряжку, надеваю ему на сцепленные кисти и стягиваю на запястьях. Конец мастерски закидываю за перекладину в спинке кровати и завязываю двойным узлом. Ещё и проверяю,