Лучшая из лучших - Алексей Мошков (2022)

Как говорил во времена студенчества однокурсник Фомина, если кругом враги, надо самому стать врагом и слиться с ними. Но как при этом не потерять собственную идентичность? И как сохранить способность отличать истинных врагов от тех, кого предлагает твоя не к месту разыгравшаяся фантазия? Однокурсник нашел ответ на этот вопрос спустя несколько лет после окончания института, едва не заплатив за него непомерно высокую цену в виде личного семейного благополучия. Пара провела вместе пять лет. Из них два года в официальном браке. Назвать жизнь стабильной можно было только с очень большой натяжкой. Каждый день он боялся возвращаться с работы домой. Вы когда-нибудь видели, как к дому подъезжает машина, мужик средних лет останавливается на своем парковочном месте, глушит двигатель и просто сидит, вцепившись в руль, и смотрит в пустоту? Знайте: его ждут жена и дети, и не с ужином и хорошими отметками в дневнике, а с упреками и претензиями, которых с каждым днем становится все больше.

Это была игра в русскую рулетку, в которую, вопреки логике и здравому смыслу, хотелось играть снова и снова, ведь феерические ссоры сменялись такими же бурными примирениями. Начинавшиеся вполне безобидно разговоры перерастали в скандалы, а скандалы — в истерики.

Бились чашки и тарелки, рвались майки и рубашки, взбухали на коже свежие синяки и царапины. И так на протяжении долбаных пяти лет. Из-за чего? Он и сам не мог вспомнить. Жену можно было с полной уверенностью назвать благоверной — в трудную минуту никогда не оставит, поводов для подозрений в изменах даже близко не было.

Но вместе с тем не покидало ощущение, что когда-нибудь они друг друга прибьют.

Отчасти причиной тому была сумасшедшая ревность супруги — к работе, к сослуживцам, ко всему женскому населению планеты. Да, он задерживался допоздна, потому что надо было сдавать проект. Да, ночами просиживал в офисе, потому что проще было согласиться остаться там, чем объяснять директору ситуацию с недовольной женой. Да, приходил домой злым и не принимал активного участия в офигенно важных домашних делах, забывая с устатку поинтересоваться, как у супружницы прошел день.

Он боялся возвращаться, боялся разговоров с женой и в какой-то момент даже с ужасом подумал, что начинает ее ненавидеть. Хотелось нормальной жизни — спокойной атмосферы, понимающей жены и детей, которые мирно играют в своей комнате в «Плейстейшн». Но о детях — хорошо, что не успели их завести — в такой обстановке и думать было нечего.

Каждый раз он твердо решал для себя, что это последняя истерика, больше он не будет терпеть и гордо уйдет. И уходил. Но после очередных, ставших уже традиционными полночных разговоров, длившихся зачастую до рассвета, возвращался. И да, он очень хотел быть с ней.

Не видя выхода и не желая жить так дальше, решились обратиться за помощью к психологу. И снова скандал. Психолог по очереди проводил беседу то с ним, то с ней, то с обоими одновременно. На совместной терапии специалист подкинул тему для разбора семейных отношений и стал просто безучастно наблюдать, как взаимные упреки вызывали старые обиды и переходили в откровенные оскорбления. Из кабинета психолога оба вышли на нервах, на три дня «замолчали» друг на друга. Не было ничего, кроме тихой злобы и бессильных обвинений. Казалось, что это крах и единственный выход — развод.

Через пару дней позвонил психолог и назначил встречу — одному, без супруги. Он приехал, затянул было старую песню про тяжкую жизнь с домашней тираншей с неутешительным припевом про невозможность дальше терпеть подобные тяготы совместного бытия. А психолог, привычно выслушав наболевшие стенания, сказал: «Я вам сейчас кое-что покажу». Открыл ноутбук и развернул экран, а там — запись приема и разговора с женой. Оказывается, в кабинете была установлена камера наблюдения и на протяжении всей беседы велась съемка — в терапевтических целях, разумеется.