Лучшая из лучших - Алексей Мошков (2022)

Максиму стало страшно. Впервые за день испугался по-настоящему. Да такой паники он еще ни разу в жизни не испытывал! Прыщавый пацан с чудовищным сивушным перегаром и безумными красными глазами, в силу возраста неспособный решать простейшие бытовые проблемы, абсолютно беззащитный и уязвимый почти для всех угроз внешнего мира, не имеющий хоть сколь-нибудь внятного плана действий и представления о том, как прожить хотя бы ближайшую неделю.

И вот тогда, глядя на мелькающие за окном крохотные населенные пункты и проносящиеся мимо столбы линий электропередач, он внезапно с ужасом осознал, что эти столбы отсчитывают не километры до пункта назначения, а расстояние до катастрофы, последствия которой будет очень тяжело и дорого устранять. И этот отрезок неумолимо сокращался под ритмичный стук колес, почти совпадавший с громким биением сердца юноши, с облегчением принявшего собственную полную неготовность к подобным кардинальным изменениям пусть неинтересной, но такой налаженной и устоявшейся жизни. Понял это Максим примерно на десятом километре, а к тридцатому он уже начал с надеждой ждать, когда же из соседнего вагона появятся строгие дорожные контролеры в фирменных суконных шинелях, схватят «зайца» за покрасневшие от стыда уши и высадят на ближайшей станции. И тогда не придется больше искать оправданий своей трусости, которая, вообще-то, и была проявлением здравого смысла, хоть парень в запарке этого и не сообразил. В любом случае несостоявшееся странствие на поезде пригородного следования будет закончено, и он вернется домой к родителям. Отношения с ними уже не казались такими драматичными по сравнению с неизвестностью, проступавшей из тьмы уходящих в ночь поселков и домиков станционных смотрителей, скромно примостившихся у самых железнодорожных путей и провожающих поезда светом одиноких окошек.

Оказывается, чтобы повзрослеть, вовсе не обязательно проходить тяжелые подростковые периоды, нести моральные и материальные потери и влипать в истории с непредсказуемым финалом. Иногда достаточно одной поездки на электричке с некорректным пунктом прибытия в напрочь не соответствующее ситуации время. И Максим повзрослел, глядя, как меняется выражение его лица и становится жестким и осмысленным взгляд из-под нахмуренного лба в оконном отражении.

Домой вернулся глубоко за полночь тем же путем. Поезд в обратную сторону пришлось ждать сорок с лишним минут. И снова ехал без билета — наудачу, но уже со сложившимся планом действий в голове. Если бы все-таки нарвался на контролеров, рассказал бы легенду о старшем брате, который вышел на станции за сигаретами, но не рассчитал время стоянки и отстал. Когда добрался до квартиры, на пороге встретили родители. Мать уже заготовила гневную пламенную речь на тему обзвона моргов, но, учуяв запах, только всплеснула руками и отвесила подзатыльник. Отец ограничился тяжким вздохом и молча ушел в комнату. В память врезалось именно это молчание — сильнее даже, чем негативные эмоции от поездки и похмелье, которое по молодости лет оказалось не таким тяжелым, как в зрелом возрасте. Молчание — самое совершенное выражение презрения. Тогда он понял, каким громким и красноречивым может быть нежелание разговаривать с человеком — не из-за обиды, а потому что совершенный им поступок оказался настолько чудовищно глупым и безмерно абсурдным, что просто не знаешь, как дальше общаться и чего еще от него ждать.

Даже по прошествии многих лет этот короткий эпизод оставался для Фомина тем самым постыдным воспоминанием, о котором хотелось бы забыть навсегда. Но безумное событие стало одной из поворотных точек в формировании его самосознания, а потому картинка с облезлой дощатой лавкой в вагоне и собственным отражением в темном окне безжалостной памятью была помещена в самый ближний ящик мозгового реестра. Видимо, специально, чтобы ее в любой момент можно было извлечь и напомнить о том, каким идиотом он может быть.