Гладиатор для неё - Алекс Разум

— Парочка найдется. Совсем плохо станет, если они подкупят эдиторов — которых назначат судить бой.

— Наши с тобой интересы сошлись, Германус. — Она говорила не громко, — Ты нашел кого-нибудь, кто мог бы помочь с Луцием? Теперь нам это обоим необходимо.

— С этим есть сложности, — Германус стал говорить тише, — В Субуре за такое никто не возьмется. Ни за какие деньги. Я говорил со Жмыхом — он там главный. Твой муж их кормит. Много серебра оставляет каждый месяц в их борделях. Платит защитный выкуп самому Жмыху. Но главное — он помогает им с чиновниками и судьями. Луций для них курица, несущая вместо яиц серебро. Ни одному идиоту и в голову не придет такую зарезать. После нашего со Жмыхом разговора, мне пришлось сюда уехать. Я теперь нежелательный клиент в Субуре. Думаю, они будут его охранять. Нужен другой план и другие исполнители.

— Кто-то есть на примете? — быстро спросила Атилия, и взглянула на него с надеждой.

Германус хмурил брови и смотрел в сторону. Она заметила, как он трет большим пальцем правой руки ладонь левой — верный признак его беспокойства.

— Есть Горацо. У него шайка в лесу у Аппиевой дороги. Слишком многому надо совпасть, чтобы он смог взяться за наше дело. А главное — выполнить его.

— Дисс бы забрал, этого Луция! — она выругалась грубо.

— Ого. Откуда у матроны военные замашки? — Германус искренне удивился.

— Двенадцатый Молниеносный, храни его Юпитер, — отчеканила она, копируя слова и манеру голоса отца, — С детства слышала. Забыл, я рассказывала об отце.

— Умеешь ты удивлять — дочь семьи патрициев. А родитель твой не воевал в Дакии?

— Нет. С парфянами он воевал, в Армении на краю империи.

— Раз так, думаю, мы бы с ним могли сработаться. Крови моей родни на его руках нет.

— Кому что, а лысому — гребень. — Атилия сильно нервничала и пыталась при помощи грубостей успокоиться, — Тебе не о будущем сейчас размышлять надо. Думай, как жизнь свою сохранить. Может так случиться, что и не познакомишься с отцом. И ланистой его не станешь.

— Ты бываешь грубовата, патрицианка, — сказал Германус, улыбаясь, — У тебя появляется складка между бровями. Это тебя не красит.

Он приложил указательный палец ей на лоб. Она отстранилась.

— Придумал, как доберешься к этому, твоему, Горацо с Аппиевой дороги?

— Думаю завтра туда ехать. Скажу, что у Луция будет с собой крупная сумма. И если все пройдет успешно, и он окажется в подземном мире — Горацо лично получит сверх того.

Она молчала и смотрела в пол. Смутные мысли посетили ее голову и заняли разум. Девушка из приличной римской семьи вынуждена вести дела неизвестно с кем. Как на такое ее поведение отреагируют боги. Не изменится ли ее судьба после этого. Надо будет каждому из высшего пантеона принести щедрые жертвы. Когда же все пройдет успешно — вообще всем богам сделать богатые подношения. Еще нужно сохранить все в тайне, если кто-нибудь посторонний узнает о ее делах с гладиатором — ее ждет строгий суд. Такой, приговор, в котором будет жесток.

— Надо же, — произнесла вслух она, — надеюсь на помощь разбойника с дороги…

— Не такого ты ждала от жизни, родившись в семье благородных.

Гладиатор снова улыбался, обнажая все свои зубы. Она посмотрела на него, но не ответила. Пальцем показала на кувшин с вином. Он догадался, встал, и наполнил два терракотовых кубка, до самых краев. Пили они молча. Каждый думал о своем. Вернее, Атилия не могла знать, о чем сейчас думает Германус. Почему-то ей казалось, что он вспоминает о местах, где родился.

— Скажи, как тебя звали там, ну в родных краях? Ты помнишь?