Любовь на сладкое - Алина Ланская (2020)

Я лишь себе могу признаться, что слукавила — целуется Кир прекрасно, я оценила. Только душа молчала, когда его губы касались моих. Никакого волнения, дрожи в коленях и вихря в груди. Все это возможно лишь с одним человеком, который даже не знает, что я уехала. Он ни разу мне не позвонил, но он и не обещал. Лишь на следующей неделе.

Оксана, конечно, права — Марат всегда был для меня сказочным принцем, идеалом, а вовсе не тем, кто может не понять, не принять, жестко оборвать мои оправдания и сказать, что ему нужно время, чтобы во всем разобраться. И что разбираться будет сам, без моего участия и без моего мнения.

Наша первая ссора. А что будет дальше? И будет ли?

— Садись в машину. Или здесь останешься?

Смотрю на Журавлева — ведет себя точно так же, как и раньше. Словно и не было этого неуместного поцелуя, лишь усилившего во мне тоску по Марату.

— Поехали. Уверен, что не проскочим тучи?

— Боишься застрять со мной где-то на ночь? Марат, типа, не одобрит?

Все-таки прорывается в его голосе обида. Задела я эго рыжего-бесстыжего, но неужели он и правда на что-то надеялся?

— Я не одобрю, Кир. Дело не в Марате. Не только в нем.

— Так сильно его любишь? Со школы ведь, верно?

— Шесть лет, — неожиданно для себя признаюсь Журавлеву. — Моя первая и единственная любовь.

— Глупо, — не сказал, выплюнул Кир. У него зазвонил мобильный, но, посмотрев на экран, он нажал на «отбой» и снова обратился ко мне: — Ты лишаешь себя самого важного в жизни.

— Чего же?

— Свободы и разнообразия.

Я громко фыркнула.

— А я не хочу размениваться лишь бы на что или на кого.

— Моногамия — самая большая глупость на свете. Ты просто маленькая еще и не понимаешь. А когда поймешь… Возможно, я буду рядом. Ты нравишься мне. Очень нравишься, а я никогда не отступаю.

— Не понимаешь слова «нет»?

Смотрю прямо перед собой на дорогу. Уже довольно темно, но фонари на трассе горят исправно. Может, мы и проскочим дождь, ночевать непонятно где с Кириллом мне совсем не хочется.

— Не-а. Я не привык отказывать себе в удовольствии. Подумай. Никто ни о чем не узнает.

Ушам своим не верю! Кобель! Неисправимый, бесстыжий, беспринципный. Подлый кобель! Настоящий плохой парень. Такого и могила не исправит. Инна права на все сто в отношении своего братца.

— Никто и не узнает. Потому что ничего не будет. Нам еще долго ехать?

— Если повезет и без остановок… — он не закончил. Его мобильный снова зазвонил, но на этот раз он ответил. — Да? Едем пока. Не знаю. Ладно. Передам. Я сам.

— Кто звонил? Инна?

— Ага! Тебе привет передала.

Вынимаю из кармана свой мобильный. Странно, «нет сети».

— А мой, похоже, здесь не ловит.

— Неудивительно. Так чем он тебя так приковал к себе, а? Напыщенный, самовлюбленный, скучный и правильный, как солдафон. Шаг вправо, шаг влево. Тебе тяжело с ним будет, я вот всем своим женщинам всегда даю свободу.

— А к венерологу часто потом ходишь? — съязвила я, лишь бы не отвечать на его вопросы.

Я и сама понимаю уже, что будет непросто, что впереди еще не одна ссора, если Марат вообще примет меня такой, какая я есть. А его упрямство и твердолобость, а еще категоричность и жесткость, и что сам за меня пытается решать, и…

— Эй? Ты в порядке? — Громкий окрик Кира заставляет вздрогнуть, прийти в себя и обнаружить свои ладони, до боли сжатые в кулаки.

— Извини. Задумалась просто.

— Ну-ну!

Больше ничего не сказал, и слава богу. А я так перепугалась своей злости на Марата, что какое-то время вообще запретила себе о нем думать. Просто смотрела на дорогу и слушала тихий джаз, который играл в машине Кира. Джаз — музыка моей любви.