С этими словами он повел ее на кухню, где и правда вовсю шла подготовка к Новому году. На столешнице стояло большое блюдо, в котором виднелись криво нарезанные яйца, колбаса и огурцы.

– Вот оливье, – гордо объявил Левон. – Смотри, как идеально нарезал! Я хотел вернуться в гостиницу, после того как привез продукты, но Милана попросила помочь, а у меня все равно была куча времени, так что…

– Но этого не может быть, – заявила Кира с уверенным видом. – Я же видела.

– Что и кого ты видела? – спросил Левон с надрывом.

– Все видела, – продолжала настаивать Кира. – Трусы твои с ромашками, девку эту розововолосую в твоем номере, и решила, что ты с ней… Ты правда ушел из номера еще утром и не возвращался?

– Ну да, – пожал плечами Левон. – Я вообще не понимаю, какого хрена в моем номере делала эта девица! Я ее туда не звал!

– Но как же… Но я же…

Чувство нереальности происходящего окончательно сбило ее с толку.

Сердце жгла обида, а мозг обрабатывал новую информацию. Если Левон тут с четырех, значит, в шесть он никак не мог быть в гостинице и развлекаться с той розоволосой. А значит, он… Не виноват! И похоже, действительно не имеет понятия, о чем она говорит.

В этот момент Кира расплакалась, сама не понимая почему. То ли от злости на ту крысу, что так нагло ей соврала, то ли от облегчения. Нереального, всепоглощающего облегчения. Оно обрушилось на нее тропическим ливнем, смыв без остатка всю ту жуткую боль, которая немилосердно пытала ее после всего увиденного.

– Кирочка, я тебе не изменял, – заявил Левон с чувством. – Чем хочешь могу поклясться. Я с утра по ювелирным шлялся, искал кольцо. Хотел в Москве купить, там все же выбор богаче. Потом подумал, может, ты с кольцом как-то охотней согласишься замуж, вот и…

Она слышала его слова будто сквозь вату, со слезами на глазах смотрела на кольцо, поблескивающее из бархатной коробочки, которую он достал из кармана. И застыла на месте, пораженная происходящим в самое сердце.

– Ну что ты, моя хорошая? Хватит плакать!

Левон потянулся к ней, крепко обнял, стал гладить по голове, успокаивать.

За какие-то секунды он умудрился превратиться для нее из распоследнего подлеца в самого дорогого и любимого человека на свете, коим был для нее год назад. Неужели такое бывает? Разве можно за доли секунды так поменять отношение к человеку? Оказывается, можно.

Кира уткнулась лицом ему в грудь, крепко обняла и замерла без движения.

– Но подожди, – вдруг всхлипнула она. – А почему ты не брал трубку? Не отвечал? Я думала, ты обиделся, что я утром ушла работать, и…

– И сразу побежал тебе изменять? – горько усмехнулся Левон. – Хорошего же ты обо мне мнения…

Кира подняла на него полный самого искреннего раскаяния взгляд:

– Левон… Я как увидела эту девицу в твоем номере, твои трусы на полу, все в голове смешалось! Ты, наверное, не поймешь, но…

Кира замялась, не зная, как объяснить свои эмоции.

Левон смерил ее долгим, пронизывающим взглядом, у нее даже промелькнула мысль, что это он ей в душу пытается заглянуть.

И вдруг он заявил:

– Отчего же не понять? Как раз я тебя отлично понимаю, Кир. Я год назад, когда увидел твое платье и чужого мужика в номере, думал, схлопочу инфаркт. Я понятия не имел, что ты тогда сидела дома и резала салаты.

Кира уставилась на него круглыми глазами. Шестеренки в мозгу завертелись, закрутились, а картина событий годичной давности вдруг предстала перед ней совсем в другом свете.

– О-о… – простонала она, до конца осознав, что же сегодня произошло.

Оглянулась на криво, но старательно нарезанный оливье, вспомнила, как сама готовилась к прошлому празднику, ожидая Левона.

Шутница-судьба.

Год спустя повторила ситуацию, и как старательно! С точностью до деталей.

Побывав на месте любимого, Кира наконец поняла, что к чему.