– Все должно было быть не так между тобой и мной. Каролина не виновата, конечно. Она безгрешный младенец. Зато ты виновата передо мной, и сильно…

Левон заметил, как кровь отлила от лица Киры. Она снова принялась пытать его молчанием, но потом все же заговорила:

– Я давно хотела поговорить с тобой об этом, Левон. Я даже пыталась… Но ты сам запретил звонить! Помнишь?

Серьезно? Он это просил? Да, что-то такое было. Помнится, он даже стер свой номер из ее мобильного. Только зачем это сделал, искренне не понимал. Впрочем, это никакое не оправдание.

– Ты взрослая девочка, Кира! Должна была понять, что я велел не звонить на эмоциях… – проговорил он строгим голосом. – К тому же тебе вовсе не обязательно было именно звонить. У тебя есть мой имейл, в конце концов. Если бы захотела со мной связаться, связалась бы, не находишь? Тем более по такому поводу…

Кира закусила губу, а потом посмотрела на него резко повлажневшими глазами и прошептала:

– Ты прав, я должна была связаться с тобой раньше. Возможно, тогда ты бы так не среагировал на Каролину. Я неправильно поступила, скрыв от тебя правду, прости меня…

Последние слова она проговорила очень тихо.

Однако Левон услышал!

Да, это не совсем то, чего он хотел, ведь ранил его не факт попытки скрыть измену, а измена сама по себе. Но это было почти то. В ее речи присутствовало магическое слово «прости».

Он замер, смакуя ее извинения. Они волшебным образом пробрались ему под кожу, в грудь, к самому сердцу. Будто лечебным бинтом обмотали израненный движок, который гоняет кровь по венам, стянули старую рану. Ему даже дышать стало легче.

Одно-единственное «прости», но сколько в нем смысла, сколько значения.

Да и виноватое лицо любимой – лучший бальзам на душу. Наконец-то он до нее достучался, добился для себя справедливости.

– Хорошо, что ты извинилась, Кира, – проговорил он чуть свысока. – Я принимаю твои извинения. Теперь мы можем обсудить наши дальнейшие взаимоотношения.

– Постой, – так же тихо проговорила она, а затем продолжила громче: – А ты ничего не хочешь мне сказать?

– Что например? – Его левая бровь устремилась ввысь.

– Ну… – она замялась, потом вскинула на него взгляд и сказала почти твердым голосом: – Тоже извиниться. Прежде чем мы продолжим разговор, я бы тоже хотела услышать от тебя извинения.

Сказать, что Левон опешил от такой наглости, – ничего не сказать.

Он недоуменно уставился на Киру, а потом проговорил командирским голосом:

– Мне не в чем извиняться. Я перед тобой ни в чем не виноват!

Очевидно же, что это так. Ему, например, было очевидно. Зато Кире, кажется, не очень.

– Ах, не виноват… – запыхтела она, – Ты… ты…

Потом бывшая невеста подскочила, посмотрела на него волком и зашипела:

– Подонок ты! Больше не смей ко мне никогда подходить!

– Прикуси язык! – зарычал он, тоже подскочив с места. – Думай, прежде чем говорить.

– Да пошел ты… – взвизгнула Кира и бросилась к выходу из номера.

– Как это пошел? – взревел Левон ей в спину. – А ну, стой!

Но паршивка и не думала слушаться, за секунду добралась до двери. Он бросился за ней, хотел схватить ее за плечо, но не успел, она все-таки выскочила из номера.

– Кира, мы не договорили! Вернись немедленно! – зарычал он ей вслед, выскочив в коридор.

Однако она не обернулась. Даже шага не замедлила, понеслась в сторону лифта.

Левон хотел бежать следом, но наткнулся взглядом на пару горничных, хихикающих в сторонке. Если он погонится за Кирой в одном халате, это будет уже чересчур.

Решил, пара минут роли не сыграет, а быть посмешищем для всего персонала не хотелось. Ему ли не знать, как болтливы горничные, а он тут еще планировал какое-то время работать.

Левон вернулся в номер, скинул халат и натянул на себя джинсы со свитером. Потом ринулся искать беглянку.

Они закончат разговор, чего бы ему это ни стоило.