Вторая жена. Часть 2 - Анна Завгородняя (2017)

В приемном зале, вернувшись из покоев принцессы, Вазир крепко задумался. Уронив голову на кулак, он сидел так довольно долго, а после велел призвать к себе лекаря Кыяма.

«Даже если принцесса не выживет, мы должны знать, кто отравил ее!» — подумал повелитель. Ведь если Шаккара вернется, а он вернется непременно, то что он скажет своему сыну? Мало того, что не уберег любимую жену и наследника, так ещё не нашел виновного.

«Отравитель будет ждать своего часа в темнице! — сказал себе повелитель. — Шаккар сам захочет спустить с него три шкуры!» — подумав это, мужчина решительно вскинул голову и позвал стражу.

Воины, стоявшие у дверей зала явились почти мгновенно. Посмотрели на своего вождя, ожидая приказаний и Вазир сказал то, что должен был сказать.

За свою жизнь аббас насмотрелся на смерть вдоволь. Он видел, как умирали древние старики. Видел, как падали на полях сражений сильные молодые мужчины и женщины, был свидетелем смерти детей и даже крошечных младенцев. Он видел многое и сердце воина, казалось, давно очерствело. Потому, аббас даже не мог подумать, что когда-то испугается, что смерть заберет драгоценную ношу, которую сейчас несли на носилках четыре крепких раба, спеша со всех ног в сторону храма, показавшегося вдали.

Храм был построен из камня. Того самого, из которого состояли скалы, кольцом окружившие Хайрат. Насколько аббас мог помнить, это здание воздвигли самым первым, раньше, чем началось строительство Дворца и даже жилых домов. Строили быстро и упорно. Работали все, и рабы, и простые воины, под пристальным взглядом старшего жреца.

Исхан не нравился аббасу. Слишком хитрый, слишком умный, при этом достаточно старый. Его, как это ещё недавно произошло с Майрам, всегда цеплял взгляд жреца. Слишком глубокий и…молодой, что казалось неправильным, так как сам облик мужчины говорил о его почтенном возрасте. Правда, сколько аббас себя помнил, жрец всегда выглядел одинаково. Неопределенного возраста с серебром в волосах. Лицо изрыто морщинами и опалено жарким солнцем, коричневое с золотом глаз, что так выделялись на лице Исхана.

Но вот впереди и ступени храма. Огромные каменные плиты и плотно закрытая дверь. Тяжелая, обитая металлическими платинами, не храм, а крепость.

Обогнув носилки, аббас бросил быстрый взгляд на Майрам, лежавшую под тонкой простыней. Ее рука, белая, как снег, свисала вниз и мужчина поймал себя на мысли, что хочет взять ее в свою.

Аббас поднялся на ступени и громко постучал в двери, оказавшиеся запертыми. Ждать пришлось недолго. Скрипнул засов и дверь зашелестела, распахнувшись. На пороге возник сам Исхан. Вышел, оглядев аббаса, узнал его и поклонился, а после покосился на рабов, державших носилки. Золотой взгляд задержался на молодой женщине, лежавшей под простыней.

— Принцесса? — спросил Ихсан тоном, в котором почему-то почти не было удивления.

— Она умирает! — быстро заговорил аббас.

— Зачем ты принес ее умирать в мой храм?

Аббас прищурил взгляд. Посмотрел на Исхана.

— Я принес ее не умирать, а жить. Ты ее спасешь! — прозвучало зло и решительно.

Жрец с мгновение смотрел на воина, а затем тихо рассмеялся.

— С чего ты решил, что я стану помогать? — поинтересовался живо.

Аббас напрягся. Угрожать жрецу расправой в случае отказа, он не мог. Слишком опасно это было. Жреца боялись не зря. Говорили, что он имел необыкновенную силу и точно мог исцелять. Не раз к нему обращались матери за своих сыновей, только вот цена такому лечению всегда была велика. Но аббас не мог допустить смерти принцессы. Он дал слово своему брату, что будет оберегать вторую жену, а сам…Еще пыль не осела за войском принца, как с Майрам случилась беда. Что же он за хранитель такой. Не уберег, не доглядел, а ведь мог предотвратить, догадывался, что да как.