Счет - Эль Кеннеди (2018)

В итоге мы заблудились. Безнадежно, черт побери, потерялись. Я как сейчас помню то удушающее чувство, охватившее меня. Эхо наших голосов отскакивало от невообразимо высоких стен. По пещере гуляли холодные сквозняки. А шаги нашего гида, который пришел вызволить нас… мы слышали его шаги, ясно и четко, но было невозможно определить, с какой стороны он подходит. Эхо играло с нашим слухом.

И точно так же я чувствую себя сейчас. Я слышу голос Гаррета, но не вижу его и не уверен, что понимаю хоть слово. Его голос – это всего лишь эхо. Оно отскакивает от стен, влетает мне в уши, вылетает и… бесцельно ходит по кругу.

Мой разум никак не может осмыслить первые слова Гаррета.

Бо умер.

То есть он мертв?

Бо мертв?

Бо Максвелл?

Мой друг Бо Максвелл?

– …на месте.

Я поднимаю голову. Слова Гаррета похожи на шарики из жеваной бумаги, которые он бросает в стену, но два из них наконец прилипли.

– Что? – с глупым видом спрашиваю я.

В серых глазах друга застыла печаль.

– Я сказал, что он умер на месте. Он не мучился.

Я моргаю несколько раз.

– Ты можешь мне еще раз повторить? В смысле что именно случилось.

Гаррет ругается.

– Проклятье, зачем?

«Потому что я не слышал ни слова из того, что ты говорил!» – хочется прорычать мне. Я делаю глубокий вздох и говорю:

– Потому что мне нужно снова это услышать.

Гаррет кивает, но без особой охоты.

– Хорошо.

На непослушных ногах я подхожу к кухонным шкафчикам и открываю верхний. Отлично, бутылка «Джек Дэниелс» на месте. Я откручиваю крышку, делаю большой глоток, затем присоединяюсь к своим друзьям за столом. Я сажусь рядом с Таком, и бутылка идет по кругу, пока Гаррет снова рассказывает мне о случившемся.

Это короткая история.

Но от нее сердце разрывается на части.

В эти выходные Бо улетел в Висконсин на день рождения своей бабушки. Я уже знал об этом: он звонил мне перед отъездом. Мы договорились попить пивка во вторник вечером.

Прошлым вечером Максвеллы праздновали бабушкино девяностолетие в ресторане маленького городка, где она живет. Дороги были скользкими. Они поехали на двух машинах, Бо – вместе со своим отцом, который и вел автомобиль.

Джоанна рассказала тренеру Делуке, что ужин прошел отлично.

На обратной дороге отец Бо резко свернул в сторону, чтобы не сбить оленя, который выскочил прямо перед их машиной.

Автомобиль вынесло на прозрачную наледь. Он слетел с дороги, дважды перевернувшись. Затем врезался в дерево.

Бо сломал шею при ударе.

На отце Бо не осталось ни царапины.

Я делаю большой глоток виски. Оно обжигает мне горло и внутренности. Мои глаза тоже горят. В них жжет и колет, и когда Гаррет умолкает, я отодвигаю стул и поднимаю с собой бутылку.

– Пойду наверх, – бормочу я.

– Дин… – Это Такер, чей голос дрожит от скорби.

Так едва знал Бо. Как и Гаррет, если не считать нескольких вечеринок, где они вместе расслаблялись. Думаю, Логан был с ним близок. Насколько я знаю, он часто захаживал к Бо потусоваться. Но я… я был одним из лучших друзей Максвелла. А он – моим.

Каким-то образом мне удается подняться на второй этаж и не упасть. Мои руки так сильно трясутся, что я раз десять чуть не роняю бутылку виски по дороге до своей спальни. Я падаю на кровать, открываю бутылку и заливаю янтарную жидкость прямо себе в рот. Она проливается мне на шею и впитывается в ворот рубашки. Плевать. Я просто пью дальше.

Значит, Бо умер.

Ему было двадцать три.

Я пью еще. И еще. И еще немного, и вот все, что я вижу перед собой, – это размытое серое пятно.

Теперь я пьян в стельку. Нет, даже больше. Моя голова больше не соображает. Руки действуют? Забудьте об этом. Я пытаюсь поставить бутылку на прикроватную тумбочку, но она падает на пол. Почему-то от этого мне становится смешно.