Счет - Эль Кеннеди (2018)

– Я еще не приняла окончательного решения, – говорю я Ханне. – Они дали мне время до среды.

Сейчас вечер субботы. Это значит, у меня есть целых четыре дня, чтобы подумать.

Но мой внутренний голос настаивает на том, что здесь и думать не о чем.

Меня так и подмывает позвонить Дину и спросить его совета, но я подавляю в себе это желание. Я и без того привыкла полагаться во всем на парней, с которыми встречалась. Так было и с Флетчем, и с Шоном, и с Дином. Однако никто не вправе принимать решения за меня. Я должна делать это сама.

Если честно, я даже наслаждалась своим одиночеством. Это здорово: в кои-то веки думать только о самой себе. Но я скучаю по Дину. Очень-очень скучаю. Я знаю, что у него все хорошо, но мучаю Ханну ежедневными докладами. Она рассказала, что он снова начал работать с «Ураганами», несколько раз ходил с парнями в «Малоун», но выпивал только несколько кружек пива, насколько известно Ханне.

Ни в Instagram, ни в Facebook не появляются фото, на которых он целуется с другими девушками, но часть меня все равно переживает по этому поводу. Я в жизни не встречала таких сексуальных парней, как Дин. И молюсь, чтобы он часто мастурбировал, потому что не знаю, что со мной будет, если вдруг выясню, что он переспал с другой. Я не стала говорить об этом во время нашей встречи в кофейне, потому что просто понадеялась на него, на его верность мне, пока будет длиться этот тайм-аут, чтобы в голове немного прояснилось.

Может, это было эгоистично с моей стороны. Но я люблю его, и если услышу, что какая-нибудь девица попытается прикоснуться к нему хоть пальцем, то ей не жить. Он мой. И я наконец готова объявить об этом всему миру. Наша разлука помогла мне сориентироваться, и теперь пришло время вернуть себе своего мужчину.

Только есть одна проблема. Дин в Нью-Йорке. Полетел на одну ночь к родителям. Ханна сказала мне об этом, что меня сразу встревожило: странно, что он полетел на Манхэттен всего на одну ночь.

Звонит мой телефон и прерывает наш разговор за кофе. Тревога внутри растет, потому что на экране высвечивается папин номер.

Через секунду из динамика грохочет его голос.

– Только, пожалуйста, не волнуйся, – начинает он.

О господи, ну кто так говорит? Я сразу же начинаю волноваться!

Я ставлю кружку на кухонный стол и поднимаюсь со стула. Ханна с беспокойством смотрит на меня.

– Что такое? – строго спрашиваю я. – Что случилось? С тобой все в порядке?

– Я же только что попросил тебя не волноваться, разве нет? – Порой мне просто хочется убить своего отца! – Я чуть-чуть оступился, вот и все. Но, может, у меня сломана рука, поэтому я позвонил в скорую.

Внутри начинает колотиться страх.

– Боже мой! Ты в порядке?

– Я в порядке, – твердым голосом заявляет папа. – Обычное растяжение в запястье. Ничего не сломано, честное слово. – В его голос просачиваются саркастические нотки. – Если хочешь, я могу попросить, чтобы тебе прислали копии моих рентгеновских снимков.

Я стискиваю зубы.

– Папа, хватит поясничать!

Он тяжело вздыхает.

– Прости. Просто я знал, что ты так бурно отреагируешь. Милая, клянусь, со мной все хорошо. Запястье немного побаливает, но у меня есть обезболивающие.

– Как ты добрался из больницы?

– На такси. А сейчас лежу на диване и смотрю баскетбольный матч.

Я медленно вздыхаю, чтобы успокоиться.

– Ладно. Не ходи никуда без особой надобности. Не поднимай ничего тяжелого. Пожалуйста, пап, ну хоть пару дней не перегружай себя.

– Хорошо. Люблю тебя, Эй-Джей.

– И я тебя люблю.

Я вешаю трубку и поворачиваюсь к Ханне.

– Как твой папа, с ним все хорошо? – тут же спрашивает она.

Я киваю.

– Говорит, что да.

Но папа – хоккеист. У хоккеистов всегда все хорошо, даже когда у них из ушей течет кровь и они выплевывают себе под ноги сломанные зубы.

Я снова глубоко вздыхаю, а потом набираю номер Дина.

* * *