Музыкальный приворот - Анна Джейн (2014)

— Пошли? — позвал меня Антон, чуть улыбаясь.

— Ага… пошли.

На улицу мы вышли почти в шесть часов вечера. Почему-то стало теплее, домой совершенно не хотелось, и я тут же предложила еще немного прогуляться. Антон согласился, и мы опять бесцельно отправились бродить по знакомым и не очень, улицам.

— Слушай, я хочу кое-что спросить, можно? — сказала я ему, когда мы проходили мимо нашей местной достопримечательности — мимо компактной, но искусно выполненной статуи Аполлона, изящного молодого человека в греческой тоге, с золотой кифарой в руке.

В городе существует поверье, что если приложить ладонь к плоскому корпусу этой самой кифары, постоять так немного и загадать желание — оно обязательно сбудется. Прошлым летом я тоже хотела так сделать, но со мной была Нинка, и она мне этого не позволила, заявив, что «все это глупые суеверия, какие-то умники решили приколоться и придумали эту прибаутку, теперь наблюдают за такими, как ты, и веселятся!»

— Конечно, — ответил Антон.

— Может быть, сядем на лавочку? — указала я на одну из свободных лавочек неподалеку от статуи. Почти все они были заняты гуляющими горожанами, которым захотелось вылезти из дома в этот теплый вечер, но прямо перед нами она из лавок освободилась.

— Какой у тебя странный вопрос, — ответил Антон, присаживаясь рядом со мной.

— Да нет же, я хотела спросить у тебя о тебе.

— Это как?

— Ну, обыкновенно — пожала я плечами, — расскажи о себе, — мы же все-таки одногруппники и все такое. — Что такое, я уточнять не стала.

— А что ты хочешь знать, Катя? — спросил он.

— Расскажи мне о своей семье? О себе?

— Обо мне скучно рассказывать. Родился, вырос, живу.

И умничаю — забыл добавить. Ну что ты такой стеснительный, когда не надо!

— Ну, расскажи про родственников. Моих-то ты знаешь, даже познакомиться успел, а я про твоих ничего не слышала, — продолжала я гнуть свою линию.

— Даже и говорить нечего. У меня не такая хорошая семья, как у тебя. Обычно я живу с отцом. Он бизнесмен, занимается своим делом. Его практически не бывает дома.

— Поэтому у тебя есть машина? — не сводила я с него глаз.

— Откуда ты знаешь? — недовольно спросил Антон.

— Староста сказала, — призналась я, — сегодня.

— Понятно. Да, есть. Я редко ее беру. А еще у меня есть мать и брат, но они живут отдельно от нас.

— Ты скучаешь по ним? — тихо спросила я, зная, что жить отдельно от мамы — тяжело. Почему-то мне вдруг показалось, что и ему одиноко жить с вечно занятым отцом.

— Нет. С отцом жить куда удобнее.

Я не стала спрашивать почему. Поторопилась перевести тему:

— А чем ты больше всего любишь заниматься? Какое у тебя хобби?

Этот вопрос заставил Антона задуматься.

— Пишу стихи, — наконец ответил он, — это глупо?

— Нет. Почему ты считаешь, что это глупо? — удивилась я искренне. В нашей семье отношение к самовыражению и к творчеству, как к его продукту, было почти священным.

— Мне кажется, мои стихи — не самые лучшие стихи. Далеко не лучшие.

— Думаю, тебе стоит судить не по своему мнению, а по мнению других, — рассудительно сказала я. — Если хочешь, я когда-нибудь прочитаю их, — добавила я, интуитивно зная, что Антон не тот человек, который будет давать свои стихи кому попало. А с ним мы только еще начинаем общаться. Может быть, когда-нибудь потом.

Он кивнул мне, а я принялась уверять его, что писать стихи парню — это совсем не глупо, а напротив, очень здорово. Я люблю творческих людей.

— Кстати, мой папа тоже писал стихи. Еще в школе. Показал их как-то классному руководителю, а она вызвала в школу его маму, то есть мою бабушку. Томас пишет стихи еще хуже, чем картины, — поведала я старую семейную байку.

Парню явно стало смешно.

— Он создает чудесные вещи, — отозвался он. — Кать, и почему я раньше не знал, кто учится со мной в одной группе?