Музыкальный приворот - Анна Джейн (2014)

Самый глупый поступок влюбленного в Нинку заключался в том, что он подарил подружке какого-то жутко дорогого породистого щенка (и это при том, что она терпеть не может собак!). Собаку принесли курьеры в красивой коробке с кучей открыточек, и Журавль чуть от досады не сгрызла эти самые открыточки, вскрыв «посылочку» и обнаружив спящее животное.

Постучав длинными багровыми ногтями по столу в бессильной злобе, Нинка притащила щенка ко мне, перепутав, видимо, мою квартиру с зоопарком, а Нелли, повосторгавшись забавным беленьким песиком, похожим на игрушку, отдала его какой-то своей подруге. К слову сказать, та девчонка пару месяцев думала, что Персик (так назвали собачку) — совсем обычная пушистая дворняжка с белоснежной шерсткой, улыбающимся личиком и ласковым нравом, а вовсе не дорогущая и редкая самоедская лайка. Когда же девочка и ее родители узнали, какое счастье бесплатно досталось им в руки, они тут же помчались в какой-то элитный собачий клуб, где их с радостью приняли. Теперь они всей семьей разводят этих лаек и постоянно повышают свое материальное благосостояние, выгодно продавая собак. А Баба-яга, узнав, что любимая отдала прелестного щенка, очень расстроился — чуть ли не до слез в глазах, потому что, видите ли, хотел жить вместе с этой собакой и Ниночкой вместе.

«Ты — чмо, — заявила на это Журавль, — и собака твоя — чмо. Живи с кем хочешь, хоть с президентом Тимбукту, хоть со Смешариками, хоть с голубыми мальчиками, только, пожалуйста, без меня».

С одной стороны это было дико смешно — иметь вот такого настырного и немного наивного богатого поклонника, который активизировался несколько раз в году, преимущественно осенью и весной — в это время он как раз возвращался из Европы, где, по слухам, и жил. Хотя Нинка считала, что Валерий, как и бессмертный одноименный герой «Идиота» Достоевского, просто лечится в хорошей психиатрической лечебнице где-нибудь в Швейцарии и лишь пару раз в году посещает родные пенаты. С этим, конечно, она загнула — по-моему, Баба-яга действительно проживал то ли в Париже, то ли в Риме, помогая отцу с турагентством.

А с другой стороны, это было весьма утомительно: казалось, мания Валерия к Нинке вот-вот могла перерасти в филию — таким настырным он был, пытаясь добиться внимания моей подружки.

Вот и опять торчит около нее… Сегодня, видимо, Валерий вновь вернулся в родной город и с места в карьер начал доставать мою подругу.

— Провались ты! — взбешенно отвечала на какие-то его заигрывания Ниночка, и я прямо-таки видела, как ее охватывает пламя праведного гнева.

— Парень, иди отсюда, — громко и очень недружелюбно говорил Сергей, — мы спешим!

Баба-яга огрызнулся в ответ, Нинка заорала еще громче. Интересно, куда они там спешат?

— Антон, — в панике прошептала я, хотя понимала, что Нинка, что-то увлеченно вопящая Валерию — едва ли не слова проклятия, меня не услышит. Но вот стоит ей повернуть свою чудесную голову с копной светлых волнистых волос чуть влево, она непременно увидит свою лучшую подругу и отшитого ею одногруппника в очках. Я, конечно же, не то чтобы преступление совершаю, но объясняться с Ниночкой совсем не хочу. Тем более она и так злая, судя по лицу. Вот же засада! Надо было думать, где гулять, и не подходить так близко к дому Журавлей.

— Антон, — повторила я, дергая его за рукав, — слушай, там Нина.

— Ты не хочешь ее встречать? — тут же понял молодой человек, с интересом глядя на живописное трио.

Немногочисленные прохожие тоже обращали внимание на кричавших.

— Да, — потупила я взгляд.

— Тогда пошли быстрее, — схватил меня за руку он, выполняя мое желание, и я даже опомниться не успела, как Антон потащил меня за собой.

Через несколько секунд мы оказались в одном из ближайших подъездов, в котором, по великой случайности, домофон был сломан, а дверь распахнута.