Обретая счастье - Виктория Лукьянова (2021)

– О, скорее всего, нет. Столько дел нужно успеть переделать. Осталось-то буквально два дня.

Эмма понимающе кивнула.

– Но, надеюсь, мы продолжим общаться даже после твоего увольнения?

– Конечно! – вскрикнула я, не ожидая такого вопроса. – И даже речи быть не может о том, чтобы не общаться.

– Спасибо, Маш.

– И тебе спасибо, – прошептала я, слыша, как голос сорвался на хрип от волнения. – Правда, спасибо за всё.

– Удачи на новом месте.

Но вместо того чтобы работать я пребывала в каком-то странном состоянии. Что-то смешанное в один безумный коктейль, в котором отчетливо чувствовались нотки эйфории и горечи, счастья и грусти. Все было таким остро-соленным и приторным, что я никак не могла усидеть на месте и заняться по-настоящему важными делами. Наверное, так и чувствуешь себя, когда жизнь резко меняется. И как бы я ни боролась, мне не удавалось сосредоточиться на бумажной волоките. Даже мысль проскользнула бросить все и уйти. Пусть Аристарховна сама возится, заодно Диана поймет, куда попала и как здесь нелегко работается.

Покрутившись на стуле, то и дело поглядывая на личные вещи, которые нужно было упаковать и вечером большую часть забрать, я заглянула в сумочку и замерла, обнаружив на дне белый прямоугольник. Записка от Роберта, присланная с цветами, так и не была прочитана.

Весь вечер я провела за тем, что кусала локти, но стойко держалась, так и не открыв письмо. Казалось, что он не услышал меня, а в записке меня ждало что-то вовсе вульгарное и грязное. Решив, что разберусь после, я припрятала записку от любопытных сыновей там, куда они никогда не лазили, и забыла про нее утром, потому что умудрилась проспать, чуть не опоздала на работу, а уже в клинике с утра пораньше строчила заявление. Теперь же я пялилась на прямоугольник и слушала, как сердце било набатом в ушах, а голосок дрессированных тараканов шептал: «Прочти, Маша, прочти».

Дрогнувшей рукой достала прямоугольник и рассмотрела его вновь. Обычный конвертик, в котором, скорее всего, был такой же прямоугольник с запиской. Притаившись за столом, я торопливо осмотрелась по сторонам: Аристарховна пыхтела и с кем-то что-то бурно обсуждала по телефону. Она уже успела сбегать к боссу на ковер по поводу моего ухода. Меня, судя по всему, вызывать не будут, что только на руку. Диана пыхтела тоже, только над бумагами, которыми ее завалила Елена. Ведь я должна была почистить хвосты, а новых поручений мне уже не передавали. Убедившись, что остальным плевать на меня, дрожащими пальцами раскрыла конвертик и достала небольшую записку. Как и думала – белый прямоугольник с единственным словом: «Исправлюсь…»

– И это всё? – прошептала в голос и ахнула, заметив, как на меня взглянули две пары глаз.

Быстро улыбнувшись, я стала имитировать бурную деятельность, постукивая пальцами по клавиатуре (хотя все программы были закрыты) и прокручивала в голове собственные мысли.

Что означали его слова? Так задело то, что я сдуру ляпнула? Неужто подумал, что я обиделась? Но я же не со зла наговорила! Ох, как я не любила недосказанность.

Спрятав записку обратно в сумку, я вернулась к рабочим делам. Хотя шло все со скрипом, но к шести часам вечера успела перелопатить уйму мелких дел, собрать пакет с личными вещами и подняться из-за стола вместе с остальными. Аристарховна, конечно же, выпучила глаза, но ничего сказать не посмела. Диана поднималась следом, но по ее уставшему виду стало ясно – вымоталась девчонка.

Спустившись, я поправила свободной рукой пальто и устремилась к машине. Ветер завывал и проникал, казалось, даже под кожу, а погода обещала испортиться к концу дня окончательно.

Вскинув голову в очередной раз на серые облака, затянувшее небо, взглянула вперед и обомлела от увиденного.

– Роберт?