Жестокий бог - Л. Шэн (2022)

С отвращением или испугом, подумала я, испытывая удовольствие. Потому что, если избегание меня было причиной того, что он перестал появляться в школе, это означало, что я добралась до него. Я взволновала его так же сильно, как и он меня.

Я застонала.

– Дай мне осмотреть рану.

Он поднял рубашку, обнажив бронзовый пресс и косые мышцы живота. У него был идеальный пресс из шести кубиков, узкая талия и дорожка темных волос, спускающихся от пупка вниз. Рана прорезала гладкую кожу на его боку, чуть выше косых мышц. Выглядело это ужасно. Как будто кто-то пытался разрезать его пополам.

– Черт возьми, – пробормотала я.

– Правильно, хотя бы для разнообразия. – Он зевнул, стряхивая с колена серый пепел. Он сбросил рубашку, глядя на меня с легким, веселым интересом.

– Ну и что? – Он приподнял бровь. – Эта штука не собирается зашивать себя сама. Возможно, ты захочешь предложить мне немного алкоголя. Не просто очистить рану, а чтобы убедиться, что я не стану дергать на себе волосы, когда ты начнешь зашивать меня.

– Просто чтобы убедиться, что у нас есть понимание – я не буду этого делать из-за работы ассистента, или потому, что я боюсь тебя, как и остальные наши жалкие одноклассники. Я делаю это, потому что искренне верю, что ты достаточно глуп, чтобы не отправиться прямо в отделение неотложной помощи, и я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.

С этими словами я приступила к работе. Я спустилась вниз, прихватив бутылку виски – самую дешевую, какую смогла найти, – и свой набор для шитья. Когда я вернулась наверх, Вон снова слушал мой проигрыватель компакт-дисков. Я выдернула его из рук Вона, на этот раз положив на стойку напротив ванны, где он не мог до него дотянуться.

Мои глаза сузились.

– Перестань трогать мои вещи.

– Лучше привыкай к этому, Лен. Я буду много чего у тебя трогать, когда мы будем вместе работать в следующем году.

Я проигнорировала его обращение к Лен, которое я раньше от него не слышала, и попыталась убить бабочек в животе, когда взяла ножницы из швейного набора и опустилась на одно колено, разрезая перед его рубашки вертикально.

– Я еще не приняла твое предложение. – Я не сводила глаз с влажной, окровавленной ткани, которая пропитала мои кончики пальцев.

– Не ставь себя в неловкое положение. Единственная причина, по которой ты не даешь мне умереть в своей ванне, это то, что ты хочешь эту должность.

Я бы хотела, чтобы это было так.

Когда его рубашка превратилась в груду ткани под ним, я сняла свое черное полотенце с вешалки над головой и намочила его в виски, поднося к Вону.

– Ты не собираешься спросить, как это случилось? – Он смотрел на мое лицо, пока я работала, даже не поморщившись, когда я приложила спирт прямо к его открытой ране.

Сегодня он был особенно разговорчив, в хорошем настроении – лучше, чем за последние недели. Я задавалась вопросом, была ли борьба защитным механизмом. Если бы физическая боль избавила его от умственного разложения, которое грызло его каждый час дня.

– Нет, – просто ответила я. Что, если бы он совершил ужасное преступление? Я не хотела быть в этом замешанной.

Его ледяные глаза скользнули по моему лицу.

– Они говорят, что ты ударила Арабеллу на ее вечеринке у бассейна.

– Им нужно хобби или чертово домашнее животное, – сухо сказала я, наполовину радуясь, что слух быстро распространился и вызвал шум, – если это то, о чем они говорят. Я не возражаю против того, чтобы снова дать ей пощечину, если она попытается связаться с моей сестрой, так что ты можешь передать сообщение своей маленькой подружке.

Я ненавидела себя за то, что неосторожно призналась, что знала о его поездке с ней в Индиану. Было ясно, что они не были вместе, но это, по-видимому, не мешало мне хотеть услышать отрицание прямо от него.

– Ты ненавидишь ее, – сказал он вместо этого.