Чебурашка - Олли Ро (2022)

Степа выходит и через пять минут возвращается с моим пледом и горячим мятным чаем.

— Давай все сначала. И по порядку.

— Ну, давай.

Кутаюсь в плед, делаю несколько маленьких обжигающих глотков, чувствуя, как разливается тепло по пищеводу, и думаю, с чего начать в этот раз. Между мной и Степой всегда были легкие отношения. Помимо той самой родственной связи у нас сложилась еще и дружба. Наверное, все дело в возрасте. Я и по сей день не особо эмоционально зрелая, а Степа, напротив, очень рано повзрослел. Даже мы с Соколовским, умудрившиеся так залететь в свои шестнадцать, не были такими зрелыми. В любом случае, у нас с сыном часто случались откровенные разговоры. И сейчас он не услышит ничего нового. Я действительно честно рассказала ему свою историю, не выдумав в ней ни строчки.

Не знаю, зачем ее повторять снова, но вижу, что для Степы это важно. Может быть, ему, как и мне, сложно ненавидеть Матвея. А если учесть, что всю свою сознательную жизнь Соколовский являлся кумиром моего мальчика, то … Вряд ли возможно в один миг трансформировать восхищение в презрение.

Думаю, именно поэтому Степа хочет снова услышать нашу короткую, но весьма насыщенную историю, в которой безымянный и безликий главный герой, наконец, обрел реальные черты.

Впервые вместо «ОН» я буду говорить «Матвей Соколовский». Впервые назову и другие имена. Абстрактные действующие лица заиграют яркими красками и выйдут в центр, оттесняя меня в сторону. Сегодня я больше не главное действующее лицо. Сегодня я на вторых ролях.

Но стоит ли огорчаться?

Я собираю всю волю в кулак и, коротко вздохнув, начинаю свою историю. Банальную историю о первой любви и предательстве.

— Так влюбляются только в шестнадцать, — начала я, глядя, как в окне начинает заниматься заря, и такой густой непобедимый еще пятнадцать минут назад мрак уже обреченно расползается по кустам и ямкам. — По крайней мере, я прожила уже еще столько же и даже больше, но ничего подобного так и не испытала…

Прошлое

— Зоя, ты влюбилась, — улыбается мама, встречая меня в коридоре со свидания с Матвеем.

Нашего первого свидания. С нашим первым поцелуем.

— Мам, он такой… красивый. И хороший. У него такие глаза! Синие-синие! Как небо! Он мне так нравится, что все замирает внутри. За руку меня держит, а мне кажется, отпустит — и я улечу в космос!

Мама смотрит на меня своими добрыми глазами и нежно улыбается. Мы всегда с ней были очень близки. Я могла рассказать ей о чем угодно без страха быть непонятой. Мама всегда уважала мои чувства, не умаляла их важности и значимости, серьезно воспринимала любую мелочь, связанную со мной. Даже вообразить было невозможно, чтобы она небрежно отмахнулась от меня, сочтя детскими глупостями мою первую влюбленность.

— Милая моя, — теплые мягкие руки обнимают, гладят по голове, дарят заботу, — Это совсем не удивительно. Матвей очень привлекательный молодой человек. Но, Зоенька, пожалуйста, не теряй головы. Любовь — это прекрасное, замечательное чувство. А первая любовь зачастую вообще всем сносит головы. Но вы уж с Матвеем-то будьте осторожны. Не спешите попробовать все сразу, насладитесь этими трогательными нежными чувствами. И если уж дело дойдет до… близости… вы уж предохраняйтесь…

— Мам, — смутилась я, божечки, как неловко, — Ничего такого нет! Мы… Я… Он поцеловал меня, мам, но больше ничего такого, честное слово! Матвей даже не намекал, мам, ты не подумай… Он правда-правда хороший! — перешла я на шепот и зажмурилась.

Услышав тихий мамин смешок, расслабилась. Похоже, ругать меня не будут. Не то чтобы я боялась, просто со мной впервые происходят подобные вещи и раньше тема любви в разговорах с мамой носила абстрактное понятие. Теперь же, когда эмоции захлестывали, появился и иррациональный страх, что маме может не понравится новый статус наших с Матвеем отношений.