Ребенок от мажора - Мария Манич

Мне даже приходится пару раз моргнуть, чтобы удостовериться в том, что он мне не почудился. Ночью я спала мало, до четырёх смотрела сериал в своей комнате, поэтому глюки не исключаю.

– Привет, Волков, – говорю, разглядывая парня.

После линейки он снял пиджак, повесил его на соседний стул и закатал рукава белой рубашки, обнажив руки. На запястье крупные спортивные часы, а на среднем пальце правой руки толстое серебряное кольцо. Волков взлохматил волосы пятерней и с улыбкой оглядывается через плечо, здороваясь с кем-то из класса.

Его ноги широко расставлены, и колено почти касается моей голой ноги. На улице тепло, и я не стала надевать колготки, чтобы не портить “лук”, как говорит Вита. Школьная юбка задралась вверх, и я спешно пытаюсь её поправить, ловя взгляд Никиты на своих ногах.

– Ты чего здесь забыл? – вопрос вслух звучит грубее, чем в моей голове.

– Учусь, – отвечает Волков. – С первого по одиннадцатый. Запамятовала, Романова?

– У меня с памятью всё отлично.

Поэтому я до сих пор помню, как десять лет назад на торжественной линейке Волков отдавил мне ногу и задел жирным букетом астр по лицу. Первый раз в первый класс, блин… С тех самых пор что-то не припомню, чтобы мы когда-то разговаривали больше, чем сейчас. Никита немного из другого общества. Понятия не имею, что он забыл в нашей простой общеобразовательной школе, его место в каком-нибудь элитном лицее рядом с такими же, как он, детьми депутатов.

– А ещё с алгеброй, – ухмыляется Ник. – Меня надо немного поднатаскать к контрольным. Воспользовался шансом, пока твоя Сорокина свинтила.

Мой рот приоткрывается. Репетиторство вообще-то не благотворительность. У меня три репетитора по профильным предметам, которые мне предстоит сдать в этом году. У Волкова, с деньгами и связями его семьи, точно есть возможность оплатить дополнительные занятия.

– Я не буду тебе помогать. У тебя же есть репетиторы… – озвучиваю свои мысли. – Занимайся с ними, и все контрольные работы, и самые сложные примеры будут тебе по плечу. Здесь каждый за себя.

– Я заплачу.

Морщусь.

– Спасибо, не надо. Давай как-нибудь сам.

Волков подаётся вперед и смотрит прямо на меня. Я чувствую его дыхание на своём лице, а его волосы, упавшие ему на лоб, щекочут мой. Нужно отпрянуть и попросить его не нарушать моё личное пространство, вместо этого сижу как дура, разглядывая его глаза. Карие, такие насыщенные, почти чёрные. Первый раз в жизни вижу такие…

– Романова, у меня сборы по семь месяцев в году, выездные игры и игры за школу. Я не успеваю таскаться по всем репетиторам и подтягивать предметы. Отец разрешает играть, только если оценки будут выше среднего. Давай договоримся. Чего тебе стоит? Это всего лишь контрольные, я же не прошу со мной заниматься, – уговаривает Волков и делает печальные глаза.

Мое сердце первый раз за все семнадцать с половиной лет вздрагивает и замирает.

– Ладно… я подумаю.

Пару лет назад, в одиннадцатом классе, параллельные прямые пересеклись первый раз. Я согласилась помогать Волкову, дурой была и пожалела его. Писала контрольные за себя и проверяла его в оставшееся на уроке время. Он не был тупым спортсменом. Ему элементарно не хватало времени, а ещё усидчивости. Волков постоянно хотел быть в движении. Ставил цели и добивался их. В какой-то момент он захотел меня. И тоже добился.

Сворачиваю с трассы около указателя и медленно еду к дому. Глаза уже слипаются, и я, вцепившись в руль, стараюсь не задавить бегающих по дороге кур, в жизни в частном доме есть свои плюсы и минусы.

Время близится к обеду. Дома меня ждёт сонная Алиса, которая, завидев меня, тут же тянет ко мне ручки. Улыбается и лепечет на своем тарабарском.

– Кто тут такой чумазый? – смеюсь, подбрасывая дочь.

Она хохочет, запрокинув голову.

– Смотри, сейчас разыграется, не уложишь, – ворчит бабушка, наливая мне в тарелку суп.