Чувства навыворот - Людмила Сладкова (2020)

— Пап? Я не вовремя?

Александр Борисович встрепенулся.

Залпом осушил бокал с жидкостью янтарного цвета, предположительно, виски. Затем неторопливым размеренным шагом направился к секретеру, в котором и спрятал эту самую картонку среди прочей документации.

— Ты в порядке? — поинтересовался Вячеслав, напрягаясь все сильнее.

— В полном! — улыбка преобразила черты родного лица. Самообладание его не подводило даже в моменты сильнейшего душевного раздрая. Видимо, сказывались профессиональные навыки. — Что-то хотел, сынок?

— Не понял! Ты же сам звонил…

— Ах, да! — усталый измученный выдох. — Точно!

— Так зачем?

— Присядь! — велел он, требуя беспрекословного подчинения, жестом указывая на пару кожаных кресел и удобно устраиваясь в одном из них. — Поговорим?

Последовав примеру отца, молодой человек тоже постарался расслабиться, откинувшись на мягкую спинку.

— Давай! Я тебя слушаю…

Отрицательный кивок головой:

— Нет, Слава! Это я тебя слушаю!

— ????????

— Драка, сынок! Меня интересует вчерашняя драка!

— Ой, нашел, что обсудить! Можно подумать, я раньше не дрался! — раздраженно передернул плечами. — Обычная драка, бать! Уж не знаю, чем она тебя заинтересовала…

— Тяжкими телесными!

— Какими еще тяжкими? Немного рожу ему шлифанул, только и всего!

— Немного, говоришь? — суровый тон родителя не предвещал ничего хорошего. — Ты наверняка не в курсе, но он в больницу загремел! С сотрясением, переломом нескольких ребер и раздробленной к х*ям собачьим челюстью! Парню операция предстоит! И это, по-твоему, немного?

Скрипнув зубами, Слава отвернулся.

— Не вижу раскаяния в глазах! — прогромыхал Александр Борисович.

— Так я и не раскаиваюсь! — он с вызовом уставился на отца. — Пусть этот мудак радуется вообще, что я ему шею не свернул! Подлечится, и как целенький бегать будет! А еще хоть раз…

— В общем, так! — взревел отец, припечатав взглядом, точно гранитной глыбой. — У меня есть два варианта решения данной проблемы! Первый: тебя закрывают на две недели за хулиганку. Как срок отмотаешь, из своего собственного кармана выплатишь ему моральную компенсация. И совесть очистишь, и мозги на место встанут!

— ЧЕГО? Мне в тюрьму?!

— Да!

— Серьезно?

— Конечно!

— Бать!

— Что?

— А второй вариант?

— Второй, — протянул он задумчиво, — я готов самостоятельно оплатить ему лечение, реабилитацию, моральный ущерб, и вообще замять всю эту историю, но…

— Но?

— Для этого мне нужны очень веские основания!

— Например?

— Что заставило тебя впасть в такую ярость, Слава?

Ярость. Действительно, ярость. Иначе не назовешь.

— Я… за девушку заступился. Понимаешь, он очень нагло приставал к ней. Тискал. Лапал. Словно право имел прикасаться к ее коже! А когда получил отказ, то тупо ударил ее по лицу, пытаясь принудить! И все. У меня крышу сорвало в тот самый миг! Я ни хрена не помню! Более-менее в себя пришел, когда нас уже в отделение везли…

— Весьма странная реакция на постороннюю девушку, не находишь?

— Не посторонняя! — прорычал он, с трудом сдерживая эмоции.

— Хм?

— Она мне не посторонняя! — вперился в отца помутневшим взглядом.

Тот молчал так долго, что казалось, будто вовсе не ответит. Однако после продолжительной паузы Александр Борисович осторожно поинтересовался:

— Я имел честь познакомиться с ней вчера в сауне?

— Да!

— Стало быть, та, которую ты в первую очередь полотенцем прикрыл?

— Да.

— А как же ее парень?

— Моя!

— Даже так?

— Только так!

— Что ж, достойный выбор, сын! Эффектная девочка!

— Сам знаю! — огрызнулся Слава, чувствуя жгучую ревность в груди и сатанея от одной только мысли, что и отец видел Синичку в том откровенном бл*дском купальнике. Глупо, конечно. Но инстинкт собственника вопил благим матом.