Чувства навыворот - Людмила Сладкова (2020)

— Что? — с трудом соображая и тяжело дыша, Ира уставилась на парня.

— Ледяная! — прозвучало с укором. — Стена же ледяная! Почему не сказала?

— Да плевать на…

— Мне не плевать!

Ничего не объясняя, Красный торопливо поволок ее к машине.

Затем заставил облокотиться руками на середину капота, прогнуться в пояснице и широко расставить ноги в стороны. Она подчинилась беспрекословно. Вновь рвано выдохнула, снова чувствуя его в себе.

Сдерживаться более молодой человек не стал, и Ирина начала терять связь с реальностью. Хватаясь за остатки самообладания, прошептала:

— Скажи… мне! Скажи!

— Сказать что?

— Что она наврала! — девушка подалась навстречу его жестким ударам, облегчая ему доступ в себя, и бессвязно пробормотала: — Что твоя бабка наврала! Что я нужна тебе не для того, чтобы тупо сбивать горячку! Что я… не временная!

— Ты дура, Синичка! — зарычал он утробно, толкаясь глубже и резче. — Моя! Моя… но дура!

— Ну, почему сразу…

— Да не временная ты! — Вячеслав ускорился до ужасающего темпа, вынуждая ее забыть обо всем и безудержно заскулить от наслаждения. — Единственная!

Мир разбился вдребезги. Разлетелся на мелкие атомы. Полный удовольствия девичий крик растворился в вечерней тишине. Забившись в конвульсиях, Ирина едва устояла на ногах. А когда Красницкий до боли стиснул ее талию и с ревом излился на обнаженные ягодицы, прошелестела, задыхаясь от нежности:

— Ты тоже… мой единственный!

Наградой ей послужил собственнический поцелуй в спину, между лопаток.

— Я убил бы тебя, будь оно иначе!

— Серьезно?

— Лучше не проверяй!

— Придурок!

Теперь уже громкий смех Красницкого эхом отразился от стен.

Несмотря на ошеломительную разрядку (эмоциональную и физическую) домой Ирина вернулась в очень и очень растрепанных чувствах.

Ибо разговор, подслушанный ею в особняке Красницких, забыть не могла. Несколько минут она просто стояла в прихожей, боясь даже шелохнуться. Потерянная и полностью дезориентированная. Затем направилась на кухню, тщательно вымыла руки и выпила залпом стакан холодной воды. Только после этих несложных манипуляций решилась на откровенный и явно непростой разговор с матерью, откладывать который более не имела права.

— Мам?

— Я здесь, милая!

Голос мамы доносился из гостиной, куда, собственно, Синицына и направилась.

Телевизор работал, но громкость была приглушена до минимума.

— Не спишь?

— Завтра выходной, можно и расслабиться!

— Точно, — случайно наткнувшись взглядом на огромный букет из крупных красных роз, гордо красующийся на журнальном столике, она удивленно выпалила: — Ого! Откуда цветы?

Александра Николаевна грустно улыбнулась:

— Юра в гости приходил. С девочкой своей, — растрогавшись окончательно, мама прослезилась. — Жениться в ноябре собрались! Приглашение вон принесли!

— Эй, ну ты чего? — ринувшись к матери со всех ног, Ирина опустилась у дивана на корточки и по привычке устроила голову на ее коленях, обнимая руками за бедра. — Радоваться нужно, а ты ревешь!

— Я рада! Очень рада! Видно, что любят друг друга. Ирочка приветливая. Правда, слишком застенчивая. Но тем и подкупает, искренностью своей. Просто к такой новости я оказалась не готова. Юрка-то как сын мне. Все маленьким его считала да маленьким. А сегодня смотрю на него — молодой мужчина, готовый опекать и оберегать ото всех свою половинку!

— Говнюк! — обиженно фыркнула Ирина. — Мог бы и предупредить!

Мама ласково погладила ее по волосам, распутывая некоторые пряди.

— Он сюрприз сделать хотел. Думал, ты дома.

— Вот облом!

— Не страшно, милая. Познакомишься со своей тезкой в другой раз.

— Ага! Бог любит троицу. С третьего раза уж наверняка.