Чувства навыворот - Людмила Сладкова (2020)

— Да! — Ира усиленно закивала, подтверждая его слова. — Да, конечно! Собиралась. Почти поздравила…

— Вдруг в кабинет влетает совершенно взбесившаяся географичка…

— Мария Константиновна, — поправила одноклассника. — Он хотел сказать, Мария Константиновна!

— …и обвиняя во всех смертных грехах, тащит нас к Вам! Нет, ну нормально?

— В вашем случае, уважаемые, это не только нормально, но и крайне предусмотрительно со стороны Поляковой! Вот что значит педагог со стажем! Что до вас двоих…

Пламенную речь директора прервало настойчивое дребезжание мобильного телефона. Едва взглянув на экран, Мосолов нахмурился. Помрачнел.

А после схватил свой сотовый и направился в сторону выхода:

— Так, ребята, у меня очень важный звонок! Повторяю, как для первоклашек: сидите тихо, я скоро вернусь! Зинаида Павловна еще в приемной, и внимательно проследит за тем, чтобы вы не улизнули на этот раз!

Когда дверь за мужчиной захлопнулась, Синицына едва не застонала вслух от досады и отчаяния. Ну, все! Приплыли!

На окнах решетки. В приемной — секретарь Зиночка.

«Я будто угодила в ловушку. В ловушку вместе с ним».

И от подобной мысли стало действительно не по себе. Прямо в жар кидануло. Внутренности точно кипятком ошпарило. От простого осознания: еще никогда прежде они со Славиком не оставались наедине в замкнутом пространстве. Никогда. Ей бы отойти от него, да подальше. Как вариант, вообще пересесть на стул, стоящий подле директорского стола. Но она боялась даже шелохнуться. Дышала и то через раз. Не говоря уже о том, что ног своих совершенно не чувствовала — мышцы полностью онемели.

Словно атрофировались внезапно. И так не вовремя.

Зато Ирина прекрасно чувствовала на себе его пристальный взгляд.

Тяжелый. Долгий. Внимательный.

И ощущался он самым настоящим прикосновением.

Требовательным. Властным.

К лицу. К нежной коже. К оголенным до предела нервам.

— Чего дрожишь?

Девушка резко дернулась от неожиданности. Мягкий шепот раздался в непосредственной близости от ее виска. Слишком уж близко. «Непростительно близко…»

— Замерзла! — буркнула она, обхватывая себя руками, и всеми силами избегая зрительного контакта. Не могла. Не решалась. Трусиха.

Красницкий потянулся к небольшому журнальному столику, стоящему у дивана с его стороны, и стянул из прозрачной вазы несколько конфет.

— Будешь?

— Нет, спасибо!

— Ешь карамельку!

— Не хочу!

— Я кому сказал?!

— Отстань от меня! Сам ешь!

Секундная пауза. Тяжелый вздох.

И Слава раздраженно швырнул конфеты обратно в вазу.

— Правильно! Тебе их нельзя! А то отрастишь задницу необъятных размеров! — выдержав театральную паузу, добавил: — Ой, блин… опоздал с советом, да?

Скрипнув зубами, Ирина полоснула одноклассника разъяренным взглядом.

— Отчего же? Не опоздал. И весьма своевременно напомнил мне, каким козлом можешь быть!

Недовольно рыкнув, Вячеслав отстранился.

Очевидно, обмен любезностями на сегодня был завершен.

Но нет. Спустя несколько минут, прошедших в полнейшей тишине, он вновь подался вперед. Невесомым, едва заметным движением, заправил ей за ухо непослушную прядь волос, выбившуюся из хвостика на макушке.

— Ирин, — окликнул ее очень странной интонацией с легкой хрипотцой в голосе, — ну серьезно, ты чего такая лохматая?

«О, Господи! По ходу, не отстанет!»

Прикрыв веки, Синицына несколько раз глубоко вздохнула, дабы восстановить душевное равновесие. Хотя бы попытаться.

— Потому что утром торопилась и случайно схватила мамину резинку. А она слабая. Густоту и длину моих волос не выдерживает. Еще и ветер сильный на улице, а расческу я дома забыла. Вот и торчит все в разные стороны. Доволен?

— Угу! А давай тебя… причешем?