Они будто не могли насытиться прикосновениями. Остервенело стискивали друг друга до хруста костей, словно знакомясь заново. Щипали. Дергали за волосы. Сминали плоть, пытаясь то ли «пометить территорию», то ли просто подраться. Дикие необузданные поцелуи имели ярко выраженный металлический привкус. Впрочем, ничего удивительного. Они кусались, уподобляясь животным, не щадя собственных губ. В какой-то момент этого безумия Красницкий хозяйским жестом скользнул ладонями по ее талии, ягодицам, ниже… и, в конечном итоге, рывком подхватил Ирину под бедра, заставляя на весу оплести ногами его талию. А после вдавил девушку в стену, зафиксировал в таком положении своим мускулистым телом, и замер, пожирая бывшую одноклассницу совершенно нездоровым ошалевшим взглядом:

— Знать бы раньше…

Ирина испуганно всхлипнула, дрожа от волнения всем телом, и отчетливо чувствуя сквозь тонкую ткань купальника, как в нее упирается что-то большое. Невероятно горячее. И до безумия жесткое.

«Оу! Похоже, сейчас кто-то тверже самого гранита!»

От этой мысли кровь ударила в голову. Во рту пересохло.

«О, Боже! Боже… он меня, правда, хочет! На самом деле! А… а я?»

— Знать бы раньше что? — переспросила Синицына, отчаянно цепляясь за последние крохи самообладания.

Парень отрицательно замотал головой и забормотал нечто очень странное, осыпая жалящими поцелуями ее шею:

— Я лучше, глупая! Неужели не видишь? Я — лучше!

— О чем…

— Лучше! — ревностный укус в область ключицы. Сильный. Оставляющий отметины на коже. — Лучше… во всем! Доказать?

Она кивнула машинально, не подумав. Прикусив от волнения щеку изнутри.

— Я так сильно…

Не закончив фразу, Красный просто вжался в нее своим напряженным пахом и мучительно зашипел от наслаждения, граничащего с помешательством.

Да, им все еще мешала одежда: ее купальник и его плавки.

Но, черт возьми, как же остро ощущалось это прикосновение!

Интимное. Чувственное. Порочное.

Предательский стон вырвался наружу:

— Слава…

— …хочу тебя!

«Ну, все! Это финиш!»

С трудом понимая, что творит, девушка сама жадно прильнула к губам Вячеслава. Зажмурившись, он рефлекторно толкнулся в ее промежность.

Скользнул по ткани вверх-вниз. И Ира задохнулась от нового, невообразимого ранее спектра ощущений. Осмелев, лизнула уголок его рта и тут же, услышав над ухом одобрительный рокот, переключилась на мощную шею.

Последовало очередное скольжение. Более настойчивое. Более жесткое и ощутимое. Сопровождающееся громким утробным обоюдным шипением.

Синицына мертвой хваткой вцепилась дрожащими пальцами в плечи Красницкого и в момент нового поступательного движения (не иначе как обезумев окончательно и испытывая при этом странное удовольствие) прикусила мочку его уха. Видимо, зря.

Молодой человек начал вдруг задыхаться, до боли стиснув Ирину в своих стальных объятиях. Да так сильно, что воздух мигом вышибло и из ее легких. Вскинув голову и громко скрипнув зубами, он гортанно застонал в потолок. Все его мышцы превратились в камень, а тело скрутило в мощной… судороге?

Это длилось недолго. Меньше минуты. И когда закончилось, Слава осторожно поставил девушку на ноги. Отрешенно мазнул ошарашенным взглядом по ее лицу и глухо пробормотал:

— Нет…

Скулы парня порозовели, точно от смущения или невыносимого стыда.

— Бл*дь, так не бывает! — изумленно. Потерянно. С затаенным ужасом в глазах. — Как же я…

— Слав? Что с тобой?

Он отпрянул от нее, будто от прокаженной. Ничего не объясняя, ринулся к выходу. Уже стоя на пороге, бросил через плечо, даже не оборачиваясь:

— Оставайся здесь!

— Послушай…

— Я вернусь!

Глава 19

Ирина

Ноги, сделавшиеся вдруг ватными, больше ее не держали.