— А мне неплохо, — скорей из желание насолить чёрному, упёрлась Мишель.

— Значит, — с нажимом произнёс Себастиан, — я встану напротив тебя. Ты заметила, кстати, в какую сторону открывается дверь?

— Вы поразительно убедительны, — поморщилась девушка, быстрым шагом, стараясь не смотреть на чёрного, подойдя к креслу. Разулась, забираясь с ногами в мягкое нутро, раздосадовано натянула платье на обнажённые коленки. И наконец перевела взгляд на колдуна.

— Спасибо, давно мне не делали комплементов.

— Не за что, — девушка пожала плечами. — Так зачем?

— Очень, прям непреодолимо, цыплёнок, хочется подтвердить твой… — Себастиан осёкся, прикрыл глаза, улыбнулся, — твои опасения. Но, увы и ах, я всего лишь не выношу сигаретный дым.

— М? Жаль, — в интонациях девушки отчётливо послышалось пожелание сдохнуть. — Ты сказал, что давно не слышал комплементов… это сколько же?

— М? Хочешь исправить это упущение? — провокационно поинтересовался чёрный, вредно щурясь.

— Не особо. Просто интересно, сколько времени, такая… такое создание, как ты, землю русскую топчет? — грубо вырвалось у Мишель, которая тут же об этом пожалела, мысленно застонав и больно прикусив кончик языка.

— Да уж поболее тебя, — худые пальцы колдуна легко прошлись по корешку книги.

Воровке почудилось некоторое раздражение в этом жесте, однако про себя она облегчённо вздохнула: не злится. Хорошо, девушка только сейчас заметила, как напряглась в ожидании ответа.

— Я и не сомневалась, — Мишель неловко пожала плечами и, желая сгладить свою резкость, пояснила, — дерево обмолвилось о пятидесяти лет, что ты здесь. А сколько вообще, когда ты родился?

— Довольно бестактный вопрос. Ну да ладно, — чёрный, встав, неторопливо отвесил обескураженной девушке изящный поклон. — Ты имеешь честь говорить с одним из представителей польской аристократии восемнадцатого века. Себастиан Стоцкий.

Повисла вязкая тишина, девушка переваривала новость, откровенно таращась на хитро усмехающегося колдуна. Вздрогнула, тряхнула головой, стряхивая ступор.

— А-а, — потерянно потянула воришка, обалдело хлопая глазами, — а-ахренеть.

И вновь подзависла, пытаясь мысленно сопоставить цифру и цветущий, возмутительно бодрый вид чёрного.

07 — Незнание, роковое и наказуемое

Колдун спрятал улыбку, глядя сверху вниз на ошарашенно застывшую девчонку. Ещё бы, ведь не прожившему и двух десятков такие цифры кажутся астрономическими. Сам же Себастиан знал и постарше. Он удобно примостился на подлокотнике кресла своего маленького приобретения, намереваясь с воистину бесконечным терпением дождаться, когда, наконец, девчонка оттает. Ну, а пока…

Чёрный почти невесомо скользнул пальцами по хрупкому плечику, что, впрочем, не помешало ему, подцепив, сбросить лямку платья.

— Отвратительное бельё, — заметил Себастиан, искренне полагающий, что красивое тело и без ничего очень даже ничего, но в грамотно подобранном туалете — гораздо лучше.

— А? — вздрогнула Мишель, стряхивая ступор.

— Сколько ему лет? — колдун пренебрежительно оттянул когда-то белую лямку лифчика.

— Не твоё дело! — девушка оттолкнула наглую конечность (лямка неприятно щёлкнула по коже), кинув на иронично ухмыляющегося колдуна злой взгляд, подтянула сползшее на груди платье. Отползла подальше, вжавшись в противоположный от него угол между спинкой и подлокотником.

— Ты моя, и дело моё, — он слегка потянул Мишель за чёрную прядь. — На днях поедем в город, не могу смотреть на это убожество.

— Не смотри, — щедро предложила воровка и, было, хотела вновь оттолкнуть чужую руку, но на полпути ладонь ловко перехватили. Большой палец чёрного скользнул по серебряному браслету.