Повисла короткая тишина, чёрный переваривал произошедшее, Мишель тихо злорадствовала, от души наслаждаясь моментом.

— А… — коротко потянул колдун, только в медовых глазах мелькнуло понимание, — ты заставила меня оправдываться… — он фыркнул, передёрнул плечами, тонкие губы растянулись в едкой, немного злой ухмылке, затем были два быстрых, широких шага и Себастиан, пихнув девушку обратно на диван, склонился на съёжившейся, но всё ещё довольной подопечной, прошептал в полные приоткрытые губы, — хорошо, этот раунд за тобой, мелкий мстительный кактус.

Мишель быстро облизнула губы, прогнав малодушное желание вжать голову в плечи, но вместо этого выпрямилась, изобразила такую же ухмылку:

— Ты обещал мне стать другом, о ядовитый лютик жёлтый, жгучий. Так прекрати же изображать из себя владельца, ты уже не барин.

— Вообще-то, я был маркизом, — несколько обиженно просветил воровку о своём титулованным прошлом колдун и, внезапно улыбнувшись, умилился: — Ути, у цыплёнка прорезались зубки!

— Щас за нос цапну, — уже привычно с ходу поймав перемену настроя, придушенно пообещала Мишель, отклоняясь назад и затылком почти касаясь спинки дивана.

Колдун заливисто рассмеялся и протянул девушке руку. Воровка нерешительно коснулась её кончиками пальцев, ахнула, когда сжав ладонь, её мигом подняли, заботливо придержав за талию. Девушка поёжилась и решила не вырываться, задрала голову.

— Эмоции были настоящие, что-то вспомнила? — внезапно отбросив всякое веселье, серьёзно спросил Себастиан.

Мишель молча кивнула, ибо говорить об этом она не собиралась. Никогда.

***

Для начала они заглянули в кухню, на этот раз пустую. Чёрный фыркнул и полез в холодильник, вынул кастрюлю, разлил какой-то суп по тарелкам и запихнул одну из них в микроволновку, убрал кастрюлю, достал сметану. Насмешливо покосился на неловко мнущуюся у двери воровку:

— Чего стоишь как не родная? Садись за стол.

Пиликнула микроволновка, девушка тихо вздохнула и послушно присела, действительно чувствуя себя чужой. Послушался упругий звук открывающийся дверцы, тихий дзыньк, стук и вновь натужное гудение. Мишель на пару мгновений утомлённо прикрыла глаза, вздрогнув, когда перед ней опустилась тарелка и банка сметаны, вскинула голову, наткнувшись на тот же насмешливый взгляд золотых глаз.

— Это солянка, — пояснил колдун, не спеша отходить, — естся со сметаной или майонезом, но так как майонез я не переношу, в доме его нет. Ешь, цыплёнок, — ухмылка, провоцирующий огонёк в глазах, — не стесняйся.

Цели Себастиан добился — с воровки мигом слетела вся неловкость, она смерила его мрачным взглядом, развернулась на стуле, взяла ложку в руки. Микроволновка вновь дзынькнула, колдун отошёл и вернулся через пару секунд, присел напротив. Отобрал у вяло мутившей суп подопечной ложку, открыл сметану, зачерпнул, вернул.

Девушка, вздрогнув, когда тёплые пальцы коснулись её, вечно холодных, поджала губы, поболтала, зачерпнув, попробовала. Вкусно, съедобно, кажется, с копчёной колбасой и солёными огурцами. Коротко покосившись на колдуна, она фыркнула про себя (ну да, манеры не пропьёшь, ар-р-ристократ) и наконец сосредоточилась на еде.

После обеда Себастиан скоро сполоснул тарелки и, взяв девушку под локоток, вывел в холл. Девушка для порядка оглянулась, так ничего нового и не заметив — та же лестница, одна арка, ведущая в гостиную, четыре двери, в кухню, гардеробную и… Мишель нахмурилась, прищурившись, посмотрела на ранее как-то игнорируемую ею дверь. Дёрнула колдуна, указала пальчиком:

— А это что?

— А… — чёрный обернулся, хмыкнул, — раньше был зимний сад. Но сейчас комната закрыта на ключ, а растения, если и остались, засохли да обсыпались.

Воровка покосилась на Себастиана, коротко облизнула губы.

— Почему?