Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс

В пятнадцать двадцать четыре Кевин очередной раз посмотрел на часы. Что, если Малькольм не придет? Что, если расчет не оправдается? Он тряхнул головой и выглянул в окно. В пятнадцать двадцать шесть в дверь негромко постучали.

Даже находясь не на операции, действуя на совершенно законных основаниях, не ожидая ни малейшей угрозы, Кевин прижался к стене рядом с дверью, нащупывая рукой пистолет.

– Да? – откликнулся он.

– Это я.

Кевин, разумеется, узнал голос, но привык действовать наверняка.

– Кто – «я»?

– Малькольм… тьфу, Кондор.

Кевин улыбнулся сам себе, потом изобразил серьезное лицо и открыл дверь. Парень за дверью оставался в джинсах, но водолазку сменил на рубашку со свитером. Каштановые волосы Малькольма растрепались от ветра и упали на голубые глаза, смотревшие в точку на полу перед ботинками Кевина.

– Хотите поговорить? То есть… вы не против?

– Не против, Малькольм, – улыбнулся Кевин. – Совсем не против. Более того, с удовольствием поговорю. Заходите.

Малькольм шагнул в номер, и Кевин аккуратно прикрыл за ним дверь.

– Наш замечательный доктор утверждает, – говорил Кевину пожилой джентльмен накануне, – что Малькольму, то есть Кондору, просто некуда деться, кроме как прийти к нам. Ему придется прийти, придется работать с нами. Все просто запрограммировано на такой результат. У него нет другого выхода. Что бы им ни двигало: чувство вины за смерть людей, за то, что он живет на наши деньги, ожесточение, одиночество, чувство долга, скука, жажда острых ощущений или что угодно, результат будет один: он все сделает. Я верно сказал, доктор?

Доктор Лофтс посмотрел на Кевина. Массивный мужчина работал в ЦРУ ведущим психологом и специализировался на том, что в медицине называется прогнозированием поведения. Управление запрашивало у него исследования, касающиеся многих людей, и доктор Лофтс предсказывал, как кто-либо поведет себя в определенной ситуации. Доктор Лофтс и его команда заработали свою репутацию во время Карибского кризиса, когда Джон Кеннеди принял решение о блокаде Кубы, основываясь на результатах их оценки психологического портрета Никиты Хрущева. Доктор улыбнулся.

– Мне даже понравилось, как ловко вы обошлись без нашей медицинской тарабарщины. Да, я согласен: Малькольм готов с нами работать. Давайте посмотрим на признаки. Только-только переехав в Цинциннати, он регулярно посещал семинары, выполнял все учебные задания и все такое. Забросил свою привычку прятаться от жизни с помощью боевиков и прочей жесткой литературы – что было бы нормальной реакцией на участие в реальных событиях. Он даже пытался наладить отношения с другими аспирантами и преподавателями, хотя это продолжалось и недолго. Теперь же, год спустя, Малькольм редко посещает университет, судя по результатам наблюдения, снова читает книги своего любимого жанра, почти ни с кем не встречается. Его новый мир представляется ему скучным и лишенным смысла. Помножьте это на чувство вины, чувство долга, его обычную склонность к отчужденности – и в результате он наверняка решит нам помочь… если, подчеркиваю, мы не будем толкать его на что-то слишком серьезное или опасное. Запомните, это очень, очень важно. Я бы добавил еще, – продолжал доктор, – что у нашего приятеля весьма романтическая точка зрения на то, что мы называем абсурдной судьбой. Он придет, поскольку понимает, что не может не прийти.

– Так в чем заключается план, сэр? – поинтересовался Кевин у пожилого человека. – Вы так и не сказали мне, что делать, не говоря уж о том, что делать Кондору.

Пожилой джентльмен улыбнулся: