Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс

– Нет, – мотнул головой Кевин. – Я не думаю, что он заметил слежку. Во всяком случае, надеюсь на это. Если нам удастся его найти, мы приклеимся к нему плотнее. Нам нужно знать, к чему все эти штучки, и я не вижу другого способа это выяснить.

Британским спецслужбам потребовалось почти два часа на то, чтобы найти исчезнувшего русского агента. Мужчина, всего пару дней назад прилетевший в Лондон под именем польского делегата Яна Марковицы, подошел к билетной кассе авиакомпании «Эйр Кэнэда» выкупить билет, забронированный на имя Рене Эриксона, канадского туриста, возвращающегося в Торонто после отпуска в Европе. Агент МИ-5 не без труда опознал в Эриксоне нужного человека, поскольку, хотя внешность Нурича изменилась не слишком сильно – немного другие прическа и одежда в сочетании с загаром как с Ривьеры, – держался теперь русский совершенно иначе. Подобная скорее психологическая трансформация меняет человека сильнее, чем грим. Теперь Эриксон сделался настоящим канадцем – вплоть до произношения. Природный талант в сочетании с одеждой и прочим реквизитом, присланным КГБ в Лондон за неделю до его прибытия и пролежавшим все это время в камере хранения на вокзале Виктория, позволили бы ему в любой нормальной ситуации избежать любых подозрений. Сам Нурич был весьма доволен тем, как до сих пор протекала его операция. Впрочем, в этом с ним согласились бы и Кэссил с Кевином.

– Скользкий, – продолжал повторять Кэссил всю дорогу до аэропорта. – Чертовски скользкий. Не знаю, чем вас встревожила эта птичка, но если он и правда так хорош, держите с ним ухо востро. В общем, поосторожнее, старина. И простите, что мы его едва не упустили.

Машина остановилась перед входом в терминал «Транс Уорд Эрлайнз». Кевин летел в Торонто рейсом, прибывавшим всего на пятнадцать минут позже рейса Нурича. В салоне канадского лайнера сидело несколько американских агентов. Еще несколько – вместе с коллегами из Королевской канадской конной полиции – ожидали оба самолета в Торонто.

Кевин оглянулся на Кэссила.

– По крайней мере, мы не потеряли его окончательно, так что ничего непоправимого не произошло. Спасибо за помощь. И Дядюшка Сэм будет весьма признателен, если все это останется между нами – и не отразится в отчетности. Никогда не знаешь, где может произойти утечка. А лично я буду признателен, если вы продолжите держать ухо востро. И ребят из Шестерки попросите о том же, ладно? Спасибо и до свидания.

Он захлопнул за собой дверь машины и зашагал ко входу в терминал. Кэссил продолжал смотреть на двери и после того, как американец скрылся из виду. Потом вздохнул, завел мотор и еще раз оглянулся на здание аэропорта.

– До свидания, старина, – пробормотал он. – До свидания.

Кевин засунул руки глубже в карманы пальто в тщетной попытке хоть немного согреться. Он ругал себя за то, что не захватил теплой куртки, он проклинал чертовы капризы здешней погоды, проклинал (правда, вполсилы и не совсем искренне) то, что заставило его выбрать такую профессию, но больше всего проклинал того, за кем гнался.

Тот, за кем он гнался, прилетел в Торонто в вечерние часы, переночевал в недорогих меблированных комнатах и сел на автобус, идущий в Нью-Йорк. Кевин и целая бригада агентов ЦРУ проводили его до границы. После того как русский агент пересек границу, слежка за ним формально перешла в ведение ФБР – таковы сложные и порой не совсем логичные взаимоотношения между службами, отвечающими за внешнюю и внутреннюю безопасность. Впрочем, как и было сказано, эта смена произошла чисто формально: агентов для слежки отбирал лично пожилой джентльмен, пробивший запрос через Комитет сорока, который, в свою очередь, спустил его лично директору ФБР.