Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс

Или почти так.

Но безумие, которое ты несешь в себе и с собой, скорее всего, вскоре разрушит царящие здесь порядок и гармонию.

Кондор перевел взгляд с еще остававшихся на столе пяти кусков пиццы на сидевших рядом на полу Криса и Фэй и, обращаясь к молодому человеку, спросил:

– У вас в последнее время не было ощущения, что за вами кто-то наблюдает?

– Э-э… нет.

– На работе не было ничего необычного? Чьи-нибудь косые взгляды, неизвестно откуда взявшиеся незнакомые люди? Или, может быть, наоборот, кто-нибудь из ваших знакомых, с кем вы давно не виделись, вдруг ни с того ни с сего появился в вашем ближайшем окружении?

– Да нет, никого такого – если не считать вас. И не следит за мной никто. Я, во всяком случае, не замечал.

– Кто-нибудь всегда следит за вами. Вопрос только в том, кто это и с какой целью он это делает.

– Крис, – заговорила Фэй, – скажи, если бы нас… если бы меня здесь не было, все было бы так же, как сейчас?

– Ты хочешь спросить, не делаю ли я сейчас чего-то необычного, такого, на что мог бы обратить внимание ненормальный, замечающий такие вещи?

– Я замечаю такие вещи, – сказал Кондор.

– Понимаю, – сказал Крис, склонив голову набок. – Нет, сегодня все не совсем так, как обычно. В четверг по вечерам я обычно не ем пиццу в компании друзей – это не совсем типичное для меня времяпрепровождение. Скорее я пошел бы перекусить в городе или отправился играть в свою любимую игру… – Молодой человек сделал паузу и, взглянув на Фэй, улыбнулся: – Но именно в последнее время вечерами я вел себя примерно так же, как сейчас. Сидел дома в ожидании звонка от кое-кого.

– Чем эти последние вечера отличались от сегодняшнего? – поинтересовался Кондор.

– Они были более шумными. Я включал какую-нибудь музыку или спортивную передачу. В общем, всегда был какой-то шумовой фон.

– Пусть он будет и сейчас, – попросил Кондор.

Крис взял пульт и быстро пробежался пальцами по кнопкам. Из динамиков зазвучала синкопированная композиция, исполняемая на электрогитарах и скрипках, на которую через несколько тактов наложились мужские голоса. Мелодия была из тех, которые радиостанции ежедневно выдают в эфир сотнями и которые почти не отличаются друг от друга, но тем не менее кажутся приятными.

Кондор встал и протянул руку Мерль.

– Потанцуй со мной, – сказал он.

Она взглянула на него с изумлением.

– Что?

– Когда еще нам представится такая возможность. Потанцуй со мной.

Ее голубые глаза заблестели от слез, но отказать она не смогла и тоже встала. Кондор взял ее левую руку в свою правую, прижался к ней всем телом так, что она почувствовала, как кобура его пистолета давит ей на левый бок, и повел по комнате в танце. Шаг, шаг, скольжение, шаг, шаг, скольжение. Музыка все играла, и Мерль спрятала лицо на груди Кондора, намочив слезами его голубую рубашку. Он чувствовал тепло ее тела, запах седеющих светлых волос и продолжал двигаться под музыку, которую сам никогда бы не выбрал и которая, пожалуй, годилась только для этого танца. Первого и, наверное, последнего танца двух пожилых людей под удивленными взглядами молодых мужчины и женщины, которые по возрасту могли бы быть их детьми.

– Я боялся, что ты не вернешься, – прошептал Кондор так тихо, что его никто не мог услышать, кроме Мерль.

Ее голова чуть шевельнулась у него на груди.

– Прости. Забудь об этом. И постарайся не волноваться, – сказал он.

– Я стараюсь, – шепнула она. – Стараюсь, как могу.

Наконец композиция кончилась. Рано или поздно это всегда случается. Танцующие остановились.

Кондор бросил взгляд на сидящую на полу Фэй, которая боролась с дремотой.

– Теперь нам с тобой придется рискнуть, – сказал он.

– Что? – переспросила Мерль, стоявшая совсем близко от него, так близко, что он по-прежнему чувствовал тепло ее тела.

– Нам надо провести занятия. Кое-кто должен кое-чему научиться.