Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс

Она пришла к нему вскоре после полуночи. Сначала Малькольм решил, что ему это снится, но ее тяжелое дыхание и жар ее тела были слишком реальными. Первое, о чем он подумал, окончательно проснувшись, – это что Венди только что приняла душ. От нее исходил легкий аромат шампуня, смешивавшийся со сладким запахом возбуждения. Прижимая к себе ее нетерпеливое тело, он перекатился на бок. Их губы нашли друг друга. Ее язык осторожно, испытующе проник ему в рот. Она возбудилась не на шутку. Ему не без труда удалось освободиться от обвивавших его рук, чтобы раздеться. Стянув наконец трусы и майку, он перевернул ее на спину и медленно провел рукой снизу вверх – от ритмично напрягавшихся бедер, по плоскому животу к отвердевшим соскам. Грудь у нее была маленькая, целиком умещавшаяся в ладони. Откуда-то в голове всплыло воспоминание о девушке, проходившей под окнами Общества: вот у той была классная, высокая грудь. Он чуть сжал грудь пальцами. Венди громко застонала и пригнула его голову вниз, так чтобы его губы коснулись полных нетерпения сосков. Лаская их языком, он снова опустил руку, коснувшись влажной, пылающей промежности. Она со свистом втянула в себя воздух и выгнула спину. Потом нашла его и снова застонала, на этот раз тише.

– Ну же, ну!

Малькольм забрался на нее – неуклюже, как это бывает у не привыкших еще друг к другу любовников. Они крепко прижимались друг к другу. Она пыталась целиком, без остатка вжаться в его тело. Прикосновения его рук посылали по всему ее телу вспышки жаркого огня. Ее руки гладили его спину, а за мгновение до того, как взорваться, Венди вцепилась ногтями ему в ягодицы, отправляя его еще глубже.

Полчаса они полежали рядом, приходя в себя, потом начали все снова, медленнее и осторожнее, но с большей страстью. Когда все закончилось, она положила голову ему на грудь.

– Тебе не обязательно любить меня, – прошептала Венди. – Я ведь не люблю тебя… ну, не знаю, пока. Но я хочу тебя, и ты мне нужен.

Малькольм не сказал ничего, только крепче прижал ее к себе. А потом они заснули.

Некоторым этой ночью так и не удалось добраться до постели. Когда до Лэнгли дошла информация о перестрелке в Джорджтауне, натянутые нервы натянулись еще сильнее. Машины с очень и очень решительно настроенными людьми оказались в переулке первыми, опередив карету «Скорой». Вашингтонские полицейские жаловались своему начальству на «людей в штатском, представлявшихся представителями федеральных органов», допрашивавших свидетелей. Конфликт между двумя ветвями власти удалось предотвратить появлением на месте событий представителей третьей. В переулок зарулили три автомобиля более официального вида. Двое мужчин весьма серьезного вида, в отглаженных белых сорочках и темных костюмных парах протолкались через неизбежную толпу зевак и сообщили начальникам других департаментов, что с этого момента этим делом официально занимается ФБР. «Люди в штатском, представлявшиеся представителями федеральных органов» и полицейские связались каждый со своим руководством и получили распоряжения не обострять ситуацию.

ФБР вступило в игру, когда власти предержащие приняли в качестве главной версии событий шпионаж. Закон о национальной безопасности 1947 года гласит: «Управление (ЦРУ) не может выполнять полицейских, судебных или иных функций, связанных с внутренней безопасностью государства». События этого дня определенно подпадали под определение «ущерб внутренней безопасности» и, следовательно, под юрисдикцию ФБР. Митчелл, как мог, оттягивал передачу информации родственному агентству, но даже сам заместитель директора не мог долго противостоять давлению сверху.