Булочка в подарок - Мила Реброва

Я изрядно устала, пока мы толкались среди прочих пассажиров, хотя немного приободрилась, когда вручила документы на проверку. А в них значилось мое имя, как будто я в самом деле мама Булочки! К этому сложно было привыкнуть.

– То есть ты хочешь сказать, – посмотрела я на него строго, приподняв бровь, – что ты наденешь наушники, чтобы не слышать ничего вокруг?

– Говорят, дети очень сильно кричат во время полета, я пассажиры жалуются на них.

– Конечно кричат! – сказала я, вспомнив то, о чем читала в интернете. – От перепадов давления у них болят уши.

«Зря, наверное, полетели», – подумала я и сникла, прижимая к себе пока еще спокойного ребенка. Таечке всё вокруг было интересно. Малышка вертела головой и хватала яркие предметы своими пухлыми ручками, тянула их в рот, и приходилось не давай ей ничего слопать.

– Вот поэтому пригодятся беруши или наушники! Можем поменяться, скажем, раз в полчаса, – продолжал планировать Максим.

– Эй, – толкнула я его в бок, не удержавшись. – Так не пойдет, Максим. Если малышка будет плакать, мы будем успокаивать ее – оба!

– Командуешь, женушка? – улыбнулся он мне, ничуть не разозлившись. А у меня внутри разлилось странное тепло. Женушка… Слово прозвучало очень непривычно из его уст. Но он так легко говорил его, как будто действительно считал меня своей женой и не видел в этом ничего неестественного.

– Ну-ка давай их сюда, – потянула я к себе контейнер и спрятала его под сиденье. – Булочка – наша общая! И успокаивать ее будем вместе, – сказала я грозно, для верности кивнув. – Увильнуть не получится.

– Совсем ты меня не жалеешь, Дашуля, – пожаловался он игриво. – Должен же быть у человека раз в жизни отпуск. Я, между прочим, еще и работаю.

– Надо было тогда брать няню. А раз ее у нас нет, на чем настаивал именно ты, то придется делить обязанности пополам. О господи! Мы что, летим?! – воскликнула я, бросаясь к иллюминатору. Малышка рядом весело гулила, даже и не показывая ничем, что собирается плакать. Моя бедненькая и не подозревает, что скоро на нее начнет действовать давление. Она приткнулась ко мне поближе и тоже полезла к иллюминатору, и я усадила ее на колени. Маленькая ладошка легла на стекло.

– Смотри, Булочка, какие крохотные домишки, – обратил ее внимание Максим, тесно придвинувшись ко мне.

У меня у самой сердце ухнуло в пятки. Боже мой! Это так страшно! Мы летим, летим высоко над землей! Вокруг создавалось ощущение вакуума, было очень непривычно, но малышка здорово меня отвлекала.

– Смотри, какие барашки! – воскликнула я ей, показывая на облака, которые проплывали снаружи, я старалась не думать о том, на какую высоту мы поднялись. Но тут стюардесса во всеуслышание заявила, что мы летим на высоте в несколько тысяч метров, и я задрожала…

– Ну-ка дай мне эту непоседу, – попросил Максим, подхватывая Булочку. – Твоя мама – жуткая трусишка, – рассказывал он ей. – Интересно, чего она боится?

– Ну конечно, бояться же совсем нечего, – надулась я как ребенок, складывая руки перед собой. – Всего-то летим в железной капсуле, которая если начнет падать, то от нас вообще ничего не останется.

– У нас мама – пессимистка, – продолжал веселиться Максим. – Но мы же с тобой такими не будем, правда, малышка? – игрался он с ней, держа за талию, а Таечка издавала разные звуки, сгибала ножки и подпрыгивала на его коленях, ероша волосы. – Вот видишь, Таечка у нас совсем не боится, и ничего у нее не болит, одна ты у нас такая трусишка.

– Спелись, – заметила я мрачно, – ну и чудесно. А я тогда буду фильм смотреть, – сказала я, нажимая на панель.

– Нет, так нечестно, – возмутился Максим, – ты же сама говорила, что мы должны вместе отвлекать Булочку.

– У тебя отлично получается, вот ты и отвлекай, – весело резюмировала я, надевая наушники и включая какой-то фильм.