Рыжая лиса - Карина Хелле (2016)

Босс воспринял мою просьбу как неблагодарность. Дело было не в этом, но как мне было поступать? Можно было отказаться от низкооплачиваемой игры в шоу и остаться при карьере и деньгах. Но я отлично справилась с эгоистичным и безответственным решением.

Да, потом я пыталась с этим смириться. Все выходные я провела в состоянии шока, едва выбираясь из кровати. Какая ирония, ведь я мечтала о дне, когда попрощаюсь с работой, а когда это случилось, то я оказалась в ужасе. Я всегда надеялась, что попаду в массовое сокращение работников, после чего смогу свободно проводить дни и получать выплату по безработице. А вместо этого меня уволили. Это было унизительно, разрушительно, и виновата была я сама, от чего было только хуже.

К счастью, знала о случившемся только моя сестра Ада. Родители все равно узнают, но я хотела сохранить этот секрет, сколько могла.

От этого шоу было еще важнее. Я надеялась, что оно будет хорошим, и родители поверят в этот проект и в меня. И тогда, когда придет время сказать, что меня уволили, они не будут считать меня безнадежной. Может, они даже подумают, что шоу — ключ к моему будущему успеху и финансовой независимости. Я знала, что многого прошу, ведь и сама в себя не верила. За три недели я пришла от мыслей, что жизнь стала интереснее к возмущениям, что я ввязалась во что-то… глупое.

— Все наладится, — сказала Ада, положив ладонь на мое плечо. Я вздрогнула, выйдя из раздумий (опять), и посмотрела на ее ладошки, на ногти с идеальным маникюром, а ей было всего пятнадцать лет. Я оценила иронию, что старшеклассница рассказывает старшей сестре, что все будет хорошо. Конечно, она так думает. Ада была красивой, худой и популярной десятиклассницей с успешным блогом о моде, весь мир был ей открыт. Я была ее двадцатидвухлетней сестрой-неудачницей, потерявшей работу по своей же глупости.

Я сглотнула, пытаясь спрятать горечь где-то внутри, и выдавила слабую улыбку.

— Обещаешь?

Она с уверенностью кивнула, родители вошли в комнату. Как и ожидалось, папа принес большую миску попкорна.

— Мы что-то пропустили? — спросил он, глядя сквозь толстые очки на экран компьютера. Я покачала головой, а волнение все крепче впивалось в меня. Я часто нервничала из-за мелочей (как звонок и заказ пиццы), списывая это на проблемы с неконтролируемой тревогой. Теперь у меня была причина нервничать, и у меня закружилась голова. Я уже чувствовала удушающие признаки паники, подбирающейся ко мне.

Папа выдвинул стул из-за моего стола, и мама опустилась в мое большое кресло-мешок. Она натянуто улыбнулась, и я поняла, что она не так сильно рассчитывает на это шоу, как я надеялась.

Отец протянул мне миску попкорна.

— Съешь, а то ты выглядишь так, словно упадешь сейчас в обморок, — приказал он.

Я неохотно сунула в рот пригоршню попкорна и посмотрела на часы на компьютере. Семь часов вечера. Пора.

Я глубоко вдохнула, чуть не подавившись остатками попкорна во рту, склонилась и нажала «Обновить» в браузере. Я быстро села на место и закрыла рукой глаза.

— Боже, не могу на это смотреть, — пробормотала я, подглядывая сквозь пальцы, словно они могли закрыть меня щитом от неловкой ситуации.

— Потому мы и пришли смотреть с тобой, милая, — сказала мама. Я посмотрела на экран. Он был черным с жутким и тихим звуком гитары в колонках. Слова «Эксперимент в ужасе» вспыхнули на экране.

Я рассмеялась.

— Эксперимент в ужасе? Прямо как фильм Блейка Эдвардса.

Я покачала головой из-за нехватки оригинальности, хотя название было в тему. И придумывал его явно Декс.

— Надеюсь, ты не собираешься подавать в суд, — сказал отец.

— Нельзя красть названия, пап, — возразила я.

Под названием вспыхнули слова «Погасший маяк».

— Погасший? — мама скривилась.