Потрошитель - Гоулмон Дэвид Линн

– Кстати, о моем компаньоне. Он должен был встретить меня в Ларедо, но не появился. Я получил только текстовое сообщение, что мне нужно лететь сюда, – сказал Анри, выпустив руку, которую пожимал, и едва сдержал желание вытереть ладонь о свои черные брюки.

– Видите ли, мистер Гусман настоял, чтобы ваш человек уступил его гостеприимству и остался в усадьбе. Не беспокойтесь, сеньор, с вашим человеком хорошо обращаются!

Фарбо увидел по глазам, что этот человек лжет, сразу же, за секунду до того, как он надел дорогие темные очки.

– Прошу, сеньор Джонс, хефе ждет вас, – сказал крепко сложенный человек, указав на виллу.

Фарбо застегнул пиджак и, не поворачивая головы, сосчитал людей в огороженном дворе, окружавшем вертолетную площадку. Их было десять, еще пятеро прятались в темноте. Повел глазами, прячущимися за темными стеклами очков, и увидел еще четверых, прятавшихся за окнами верхней веранды. И, не выказывая никаких эмоций, пригнул голову и вошел в полумрак виллы.

Анри сразу же снял темные очки, чтобы глаза привыкли к темноте в помещении. Сразу же увидел пожилую полноватую женщину, видимо, лет пятидесяти с небольшим. Она вышла вперед, вытирая руки о белый передник. Насмешливо улыбнулась сопровождавшему Фарбо человеку, и тот попятился.

– Добро пожаловать в наш дом, сеньор…

– Хэновер Джонс, мама, – сказал невысокий, хорошо одетый человек с усами, выйдя из-за спины своей матери. Произнес несколько слов по-испански – Фарбо понял их не хуже, чем остальные люди в этой комнате. Велел матери идти в свою комнату, а не в кухню, и не обращать внимания на все, что она может услышать в течение часа. Анри Фарбо подумал, что человек, стоящий перед ним, либо забыл, что он говорит по-испански, либо сделал это намеренно. Если последнее, то нужно вести свое дело очень осторожно.

– Мистер Джонс, я рад видеть вас снова. Последний раз мы виделись в Колумбии, если память мне не изменяет. Я был тогда связником-разведчиком Пабло Эскобара. В то время моя торговля антиквариатом представляла собой просто увлечение из-за моего… ограниченного дохода.

Анри улыбнулся.

– Да, видимо, так оно и было, и да, мы виделись в Колумбии. Рад видеть, что вы сделали успехи после… несчастья, случившегося с сеньором Эскобаром.

Хуан Гусман не протянул Фарбо руки. Не улыбнулся при воспоминании о предательстве им, Хуаном Гусманом, крупнейшего в мире наркоторговца, и о том, что именно он позволил колумбийским и американским спецназовцам убить его в декабре 1993 года.

– Его время прошло, сеньор. Настала пора дальновидным людям захватить лидерство в делах, касающихся южных регионов Западного полушария.

Фарбо знал, что это за дальновидность, и как она использовалась. Устраняя всех конкурентов по распространению наркотиков в Мексике и захватывая картели изготовителей зелья на юге, Анаконда убил не менее восьмидесяти крупнейших наркодельцов в Мексике и в Южной Америке; но больше всего в этой гражданской нарковойне страдали маленькие люди: по самым скромным подсчетам, их погибло более тридцати тысяч, пока пыль не осела на севере Мексики, у самой границы с США. Теперь Хуан Гусман руководил крупнейшей наркоимперией в мире и был прозван «Анакондой» за сильную, удушающую, выжимающую все соки хватку, которой он ухватил все и вся и вся к югу от этой границы.

– Но это уже история, – он, наконец, улыбнулся и протянул руку с наманикюренными ногтями, Анри пожал ее. – По словам вашего человека, вы интересуетесь моей коллекцией искусства анасази [17] .