Дрянь - Софья Ролдугина (2018)

— Нет-нет, — уверенно замотала головой Молира, — не молодая. Взрослая… как это говорят, чтобы никого не обидеть, «зрелая». Примерно, как наша кок… кокша… в общем, повариха на корабле. Может, даже чуть старше.

— Точно?

— Совершенно точно! Она привела меня сюда и дала работу, а еще сказала, что я поселюсь в комнатах с другими девочками и, если только буду быстро учиться и усердно работать, то меня ждет хорошая жизнь… Я, конечно, не хотела ее «хорошей жизни», но постаралась притвориться, что только ее мне и надо. Я думала, что смогу поскорее сбежать, но это оказалось не так-то просто — двери и окна здесь открываются и закрываются не тогда, когда мне хочется, а только тогда, когда надо… А потом появился ты. Я даже не знала, удивиться мне или обрадоваться, поэтому сделала это одновременно. Тебя я видела все чаще, подглядывая то в оконце, то в щель в полу… А потом решила тебя подтолкнуть.

— Как тебе только пришла эта идея с пирожными?.. Это, не побоюсь этого слова, гениально. Рискованно правда… откуда ты знала, что их буду есть именно я… именно в таком порядке, и что я их прочитаю?

— По-моему, я тебя уже хорошо знаю. У тебя же в лазарете всегда такой порядок, я помню, как ты нервничал каждый раз, как я брала какую-то вещь, а потом клала ее не на место. Ты и книги на полке расставляешь, как в библиотеке, в алфавитном порядке… Ты бы точно стал есть пирожные из коробки ровно так, как они уложены — если в ряд, то справа налево. И почитать ты всегда любил… Да у тебя даже беленые и небеленые сорочки в сундуке лежат, разложенные по тонам от белого до светло-серого! У меня даже камеристка в гардеробе такой аккуратности достичь не могла…

— Когда это ты рылась в моих вещах?..

Девчачьи голоса на кухне-мастерской, до этого напоминавшие шум прибоя, теперь стали похожи на нестройные перекликания крикливых чаек. Налюбовавшись на развернувшуюся посреди их рабочего места сцену (а, судя по их реакции, такое у них раньше вряд ли случалось чаще, чем никогда), дети дружно отмерли и принялись оживленно переговариваться и спорить друг с другом.

— Ему нельзя здесь находиться…

— Да ему вообще лучше убираться отсюда, пока не поздно…

— Уже поздно, как только они приходят, сразу становится слишком поздно…

— Это она во всем виновата, она его сюда притащила…

— Следи за сковородкой, а то кофе подгорит, Хозяйке это не понравится…

— Нужно позвать Хозяйку… кто не боится?..

— Да пусть уходят вдвоем, хуже все равно уже не будет…

— Стойте! — громко проговорил Лауритц, пытаясь перекричать девочек и одновременно утихомирить их. — Тому, кто потрудится и объяснит мне, что здесь происходит, я дам монету серебром, — ответом ему стало молчание, ни отказа, ни согласия. — Две монеты?..

— Нам не нужны деньги, господин. Мы здесь все равно никогда и ничего не покупаем, — вежливо заметила одна девочка со взбитыми белками.

— Ну, тогда… Я буду просто очень признателен тому, кто хоть что-нибудь сможет мне рассказать. Добрые девушки, сделайте милость — я ведь не враг вам, и вы мне (я надеюсь) не враги…

— Для начала, вам не надо бы здесь находиться. Это категорически запрещено. На кухню не входит никто, кроме Хозяйки и новых работниц. А нам строго-настрого наказано не общаться с посетителями, а уж тем более с мужчинами. Так что это нарушение сразу трех правил, — строго заметила сероглазая девица со сколотыми в пучок пшеничного цвета волосами. Выглядела она здесь самой старшей, на вид ей шел где-то пятнадцатый год.

— Тогда давайте сделаем вид, что меня вообще здесь не было, — осторожно предложил доктор. — И ни у кого не будет никаких проблем… Только я должен забрать эту девочку, — Олли юркнула молодому человеку за спину, — дело в том, что произошла большая ошибка, ее купили как рабыню, хотя не должны были этого делать.