Дрянь - Софья Ролдугина (2018)

— Я шучу? — Освальдр сопроводил вопрос взглядом повышенной суровости.

— Ах, да… Нет. Простите, Ваша Светлость. Благодарю за такую щедрость.

— Все, как ты хотел, Лауритц, — вступилась Олли, скромно выглядывая из-за папиной спины. — Я ведь запомнила… А желания, загаданные на падающие звезды, должны сбываться. Нравится?

— Нравится — не то слово… Спасибо!

— Щедрость — добродетель людей обеспеченных. Мне не оставалось делать ничего иного… Иначе мне, чего доброго, пришлось бы оставить вас где-нибудь в своей свите. Очень уж вы полюбились моей дочери… Но постарайтесь теперь держаться от нее подальше.

— Дай посмотреть! — спустя минут десять настойчиво попросила Шивилла. — Что там такое, пожизненное содержание, пенсия? Ах… дом… Что ж, тоже вполне неплохо, сэр доктор. Но советую пока не обольщаться. Вдруг он крохотный. Или находится в аварийном состоянии. Или там кто-то недавно умер лютой смертью… Но ничего, огорчаться тоже не спеши.

А за официальной частью последовал обед, плавно переходящий в ужин. В освещенной большой люстрой и множеством канделябров, сверкающей серебром и хрусталем столовой во главе стола расположился сам герцог, по левую руку от него разместилась дочка в окружении своих фрейлин, по правую — коммодор Вейдвальдс с семьей. Рыжую парочку отсадили настолько далеко, насколько позволяла длина стола, и они оказались сидящими аккурат напротив какого-то незнакомого старшего лейтенанта и его жены. Шивилла, сперва слегка озадаченная количеством положенных перед ней столовых приборов, быстро сориентировалась в ситуации и сосредоточилась на содержимом своих тарелок, не забывая регулярно напоминать лакею, чтобы тот не филонил, а наполнял ее бокал, как только тот опустеет. Лауритц больше внимания уделял своему окружению, ему было интересно наблюдать за тем, о чем шепчутся дамы и сдержанно переговариваются кавалеры. Тем для бесед оказалась масса, правда, далеко не во всех могли поучаствовать простые и беспафосные обитатели «Золотой сколопендры». Например, вот одна молоденькая дамочка задорно подметила, что «балы да обеды здесь не в почете, но на несостоявшейся помолвке они сэкономили немало средств, и теперь многое могут себе позволить», но тут же осеклась, поймав на себе гневный взгляд зеленых герцогских глаз. Осознав, какую глупость только что ляпнула, придворная побледнела и вышла вон под предлогом необходимости «припудрить носик» и больше не возвращалась.

— Все правильно сделала, — неожиданно заговорила Гайде, отвлекаясь от спаржи под белым соусом, которую она, к слову, ела так, что половина мужчин за столом завороженно оборачивалась. А капитан, как оказалось, тоже была начеку и не теряла бдительности. — Вот и нам с тобой надо будет так же смотать удочки в нужный момент, пока не погнали взашей. Это все, конечно, хорошо и даже приятно, не стану отрицать. Но лишь до тех пор, пока мы никому не надоели, так что палку лучше не перегибать и гостеприимством не злоупотреблять. Его Светлость уж больно смахивает мне на человека, который составляет себе годовой отчет свершений, подсчитывает, скольких людей посадил в тюрьму или казнил, а потом уравновешивает это ровным количеством добра. А как только решит, что лимит хороших дел исчерпан — тут уж держись…

— Между прочим, Его Светлость последние несколько лет активно занимается благотворительностью, — негромко заметил их сосед по столу, расслышавший реплику капитанши. — На собственные средства содержит два сиротских приюта — обычный и для детей погибших военных. Также он учредил ежегодную стипендию для курсантов военно-морской академии. А это все — далеко не шутки.

— Что ж, да я не далеко от истины ушла… Хороший он у вас… у нас человек. Долгих ему лет жизни, — девушка задумчиво пригубила вино за здоровье герцога.