Дрянь - Софья Ролдугина (2018)

Наконец, вражеский корабль (а назвать его «дружеским» язык как-то не поворачивался), приблизился настолько, что его можно было созерцать, как на ладони, и встал параллельно золотой красавице. Его команда столпилась на палубе у борта, но пока не проявляла никакой активности, то есть не осуществляла каких-либо боевых приготовлений. Посторонившись, моряки пропустили вперед своего капитана, который полушутовским жестом снял с головы широкополую шляпу и помахал «соседям».

— Приветствую, мадам капитан! — выкрикнул он, сложив ладони рупором у рта. — Рад вас видеть! Снова!

— Я вас — нет! Чего вы хотите?

— Переговорить.

— Вы терпите бедствие? — капитаны «секретничали» так, что у близстоящих закладывало уши.

— Скорее нет, чем да… Не совсем!

— Тогда нам не о чем разговаривать. Идите своим курсом!

— Не могу! Я гнался за вами с самого порта. Позвольте сцепить корабли!

— А черта лысого не хотите?

— Не хочу! Я вышлю парламентера — дело щекотливое, мадам!

— Только чтоб безоружного, по всем правилам! Даю вам четверть часа!

Уже через несколько минут «неопознанный» посадил в шлюпку двух человек, один из которых должен был подняться на борт к рыжеволосой капитанше. Только вот «Лисохвостый» сам не соизволил явить свою персону, а, судя по всему, послал своего первого помощника или кого-то из «офицеров»… Это решение сразу стало очередным жирным минусом ему в репутацию, так как, по-хорошему, он должен был идти на переговоры сам, если желал добиться положительного результата в своем «щекотливом», из ряда вон выходящем деле. Разве что он отправлял гонца с таким предложением, после которого тот рисковал уже не вернуться обратно в целости и сохранности. Так что же должно было настолько не понравиться Шивилле?..

«Парламентера», нарочито помахивающего лоскутом белой ткани, обыскали на предмет наличия спрятанного оружия и, удостоверившись в том, что он чист, допустили к капитану.

— Многоуважаемая капитан Гайде. Мой командир передавал вам нижайший поклон. Обычно он никогда не идет на уступки, но вы ему глубоко симпатичны. Поэтому он решил сделать вам уникальное, взаимовыгодное предложение… — чинно начал он, подглядывая в бумажку, где ему предусмотрительно расписали ключевые фразы для «охмурения».

— Я вас внимательно слушаю, — сухо процедила капитанша сквозь зубы.

— Я думаю, вы и так поняли, с кем имеете дело… — мужчина прокашлялся и на полсекунды отвернулся, его глаза забегали. Видимо, он побаивался Шивиллу, но своего кэпа боялся больше, поэтому продолжал добросовестно ломать эту комедию. — Вы разрешите нам абордажное сцепление и беспрепятственно позволите взойти на борт. Весь экипаж вашего корабля в это время должен быть построен на верхней палубе, а мы в это время осмотрим трюмы. В Порт-Каллат вы прихватили лишнего… Мы поищем и заберем то, без чего вы и так прекрасно обойдетесь.

Те, кто хорошо знал Шивиллу Гайде и умел читать ее эмоции по лицу, не отличавшемуся чрезмерным разнообразием выражений, сейчас понимали, что с каждой секундой ее гнев возрастает в геометрической прогрессии. Если бы пират, делавший сейчас девушке такие нескромные предложения, это тоже понимал, то сам бы поспешил прыгнуть за борт, пока его туда не вышвырнули собственноручно. Но он этого не видел или не хотел видеть, поэтому продолжал.

— Ваш капитан так щедр, — высказалась рыжеволосая так, словно «так щедр» было новоизобретенным матерным словом. — Ладно, предположим на секунду, что я согласилась. Что же такой джентльмен собирается предложить мне взамен?

— Жизнь, — ответил переговорщик. Это должно было прозвучать гордо и уверенно, но его голос сорвался, и должного эффекта не получилось. — Ни вы, ни один член экипажа не пострадает. Ваше судно тоже останется нетронутым. Мы просто возьмем то, что считаем своим, и уйдем. Мы вернемся на северо-запад, а вы идите, куда шли — на юг. Нам не по пути.