Изменить судьбу - Юлия Богатырёва (2018)

— А-а, понял. Тогда лучше без рукавов — вынес свой вердикт Адам.

Хадижат кивнула, принимая ответ, и попрощавшись повторно, наконец, ушла. Я бессильно плюхнулась на стул, устало проведя руками по лицу. Адам откинулся на спинку кровати и закрыл глаза, облегченно выдохнув:

— Фуф, чуть не прокололись!

— Да уж — только и смогла выдавить я из себя и непроизвольно заметила — Если бы ты вовремя не сориентировался, нам точно была бы крышка. Где ты научился так врать?

Парень криво усмехнулся:

— Дома, где же еще. Когда отец наказывает тебя ремнем за любую провинность, быстро осваиваешь способы избежать наказания.

— А мне ты часто врешь? — вопрос неожиданно вырвался сам собой, и я тут же пожалела, что спросила, но было уже поздно.

— Оль, что за дурацкий вопрос? — Адам серьезно посмотрел мне в глаза — Тебе я никогда не вру, как будто ты этого не знаешь! А даже если бы попытался, ты бы со своей интуицией сразу меня раскусила. Разве не так?

— Так — подтвердила я, в душе не очень-то уверенная, что даже со своей интуицией способна распознать столь виртуозное вранье — ну-ка посмотри еще раз повнимательнее: где там та соринка, что мне в глаз попала? — от нервов меня пробило на «хи-хи» и, не сдержавшись, я засмеялась в полный голос. Адам смотрел на меня, смотрел, а потом тоже захохотал, да так громко, что пациенты палаты стали удивленно коситься на нас и недовольно отворачиваться. Но нам было все равно, мы смеялись до слез и никак не могли остановиться — видно сказалось накопившееся напряжение. А когда веселье схлынуло, мы серьезно посмотрели друг другу в глаза, и я вздохнула:

— Знаешь, любимый, нам надо быть поосторожнее. Еще один такой раз и у меня будет нервный срыв.

— Согласен — отозвался Адам — придется нам шифроваться еще тщательнее.

«Тщательнее…» — тоскливо подумала я, возвращаясь из глубин памяти и продолжая вертеть флешку в руках — «куда уж тщательнее? Сколько еще мы будем притворяться? Господи, как же я устала…»

И ладно бы только Марьям с Хадижат были моей проблемой, так нет! В последнее время, как это ни странно, у нас с Адамом все чаще стали происходить неприятные стычки из-за недопонимания друг друга. Вчера он долго и нудно допытывался, как именно я его воскрешала. Оказывается, Тимур уже успел все ему разболтать! В который раз убеждаюсь, на Ибрагимова нельзя положиться: он пообещает, а потом возьмет и сделает все наоборот. Мне не хотелось заново все переживать и рассказывать Адаму, как все было по десятому разу. Наверное, мне просто было жаль тратить на это свои силы. Я в последние дни так сильно уставала, что мечтала забиться в тихий уголок на неделю, ни с кем не разговаривать, и чтобы меня никто не трогал. Друг должен был бы понять, что сейчас не самое лучшее время приставать ко мне с вопросами. Но нет! Это же Идолбаев — он не успокоился, пока не выжал из меня до капли всю интересующую его информацию, да еще и возмутился, что я рассказываю «без энтузиазма»! Вот это меня и взбесило. Я подскочила как ужаленная и громко заявила, что если ему хочется энтузиазма, то пусть, когда поправится, купит себе билет в театр или сходит на концерт Филипа Киркорова, а меня пусть оставит в покое!

После этого я пулей выскочила из палаты и собралась отправиться домой, но уже на выходе из больницы обнаружила, что забыла у Адама свою сумку, а без нее я никак не могла уехать — ведь там были и мобильник и проездные. Внезапный приступ гнева у меня уже прошел, но возвращаться в палату совсем не хотелось. Однако, у меня не было выбора. Побродив по больничным коридорам и внутренне собравшись с силами, я вернулась в нужную палату и молча взяла свою сумку. Но когда я снова направилась к выходу, не сказав ни слова и даже не посмотрев в сторону Адама, парень, наверное, понял, что перегнул палку и извинился. Причем сделал это так галантно и обаятельно (не смотря на то, что с постели встать не может), что я размякла и сразу его простила.