Идти туда,где ты - Марина Светлая (2020)

Сам не заметил, как очутился у Литейного моста. Бросил машину. Поплелся по Воскресенской набережной. И все гадал, как так вышло, что жизнь, оказывается, циклична. В его большом Цикле неизменно присутствовала игра. Странным мостом от точки к точке по восходящей. Этих мостов не разводил никто, чтобы не было соблазна остаться на одной стороне, не перейти на другую.

И он переходил, раз за разом. Потому что все ждал, вдруг на другом берегу будет Алька. Даже тогда, когда знал, что ее нет на земле.

Странно. Теперь она есть. А он все еще без нее. Может, чаша до дна не испита?

В кармане периодически вибрировал мобильный, который он не снял с беззвучного режима после ухода с собрания акционеров. Знал, что это отец. Понимал, что нельзя не отвечать. Но трубку не брал. Потом и вовсе вырубил.

Прощался. Мысленно прощался с собой, создающим замки в небе, которые по иронии судьбы оказывались дурацкими торгово-развлекательными центрами. Как до этого прощался с квартирой, которая все еще хранила его любовь.

В офис МакГрупп отправился уже в самом конце рабочего дня. Когда стрелки часов постепенно приближались к шести вечера. Знал, что отец там. Понимал, что все на ушах. Но вариантов не было. Тянуть ни к чему.

Влетел в кабинет Макарова-старшего, не глядя на испуганную секретаршу. И, усевшись на диван, буркнул:

- Давай, начинай!

- А ты меня не пугай своим мрачным видом, не пугай! – рявкнул Евгений Степанович. – Ты хоть понимаешь, как это называется?

- Приблизительно, - кивнул Илья.

- А я знаю точно. Это предательство!

- Ну да… Как-то так.

- И это все, что ты можешь мне сказать? Без объяснений и… Хотя насрать мне на твои объяснения. Объяснять надо было, когда тебе это в голову пришло. Правильно говорят: двадцать лет – ума нет, и не будет. Что уж теперь-то!

- Ну, допустим! – отозвался Илья. – Во всяком случае, можешь не волноваться. Об интересах компании я все же подумал. Средства за мою долю в «Sky Tower» в ближайшее время поступят на счет МакГрупп. В создавшихся условиях, я думаю, это единственное, что я мог сделать.

- Спасибо, сынок. Позаботился о папке. Нож в спину сунул и леденец протянул, - отец едва заметно дернулся, прижав левую руку локтем к боку, и продолжил сдержаннее: - Знаешь, Илья. Я хорошо помню, как однажды ты уже совершал безумные поступки. Тогда я думал – моя ошибка, пережал. Но если ты так и не научился отделять мух от котлет – я бессилен. В конце концов, каждый жрет там, где ему нравится: один в ресторане, другой на помойке… Будь любезен – уйди! Ольгу Андреевну попроси зайти.

Илья медленно кивнул, чувствуя нарастающее беспокойство. Но не посчитал возможным что-то спрашивать. Извиняться тоже не стал – не представлял как. Знал, что бесполезно. И знал, что это теперь уже точно конец. За все в жизни однажды приходится платить. Вот сейчас его время.

Он молча встал и вышел из кабинета. Через минуту в дверях показалась Ольга Андреевна со стаканом воды и каплями.

- Догадалась, - благодарно кивнул Макаров-старший и выпил лекарство. – Домой поеду. Зови Саныча.

Саныч тоже явился предельно быстро. Будто бы сейчас весь персонал стоял на стрёме. Впрочем, едва ли могло быть иначе. Слухи распространяются молниеносно. И то, что в обед знал один только Евгений Степанович, к вечеру смаковалось даже уборщиками. Не каждый день царевич Проша кидает своего отца.

Дорога домой времени много не заняла. И все это время Макаров-старший всматривался в то, как по стеклу автомобиля текут струйки воды – к вечеру неожиданно начался ливень. Он все еще помнил те жуткие, наполненные ужасом дни, когда они перевезли Илью в Мюнхен, где у Макаровых была квартира. Столько лет прошло. Евгению Степановичу всегда казалось, что, если в чем-то и виноват перед сыном, то давно искупил. Многие ли решатся так круто изменить свою жизнь оттого, что чадо башкой повернулось?