Идти туда,где ты - Марина Светлая (2020)

- Некогда было, - ответил Макаров, махнул рукой бармену и крикнул: - Леш, с коньяком, как обычно!

- Тут смотреть будете? – отрабатывал зарплату Гоша.

- Тут.

Объяснять охраннику, что у него тупо не достанет сил ехать с этими гребанными дисками домой, что он просто взорвется от напряжения по дороге, смысла не было. Грудная клетка не выдержит и разлетится в куски. Он едва дышал, наблюдая, как Гоша поперся с дисками в какую-то подсобку. И вскоре один из экранов под потолком резко зажегся светом. Илья тяжело задышал и на мгновение прикрыл глаза. Подлетел Леша с кофе. И Макаров устремил взгляд на меняющиеся кадры, на беззвучные меняющиеся кадры. Но глядя прямо туда, ничего толком не видел. Несколько минут ничего не замечал и почти ничего не понимал. Когда Гоша остановил запись, сделал глоток. Кофе с коньяком слегка обжег горло. И у него откуда-то появились силы крикнуть:

- Еще раз!

Люди на записи в убыстренной перемотке забавно побежали в обратном направлении. Потом замерли. И снова все задвигалось. Видно было хреново, но столик в центре оказался хорошо подсвечен. Еще и по центру. Ник. Сибарит. Ждать ему пришлось недолго. Рядом быстро нарисовалась девушка. Пила рядом. О чем-то болтала. Потом перехватила официанта. Что-то ему сказала. Ник кивнул. А девушка полезла к нему целоваться. Все бы ничего… Все бы ничего, если бы девушкой не была Алька.

Осознание этого заставило его глухо рыкнуть, но остановить запись не решился. Нужно досматривать. Иначе какой смысл было начинать?

- Леш, еще коньяка! – крикнул Макаров и снова прилепился к экрану.

Вовремя. Алька повисла на руке Логинова, и они вместе пошли прямо на камеру – к выходу. Часы в углу экрана показывали 23:07.

Алька приехала после трех.

- Гош, давай заново! – хрипло рыкнул Макаров.

На слух Гоша не жаловался. И через минуту все началось сначала. Ник. Какая-то неопознанная спиртяга и замысловатый бокал с коктейлем. Нарисовавшаяся девушка.

Поцелуй.

Шествие к выходу.

Перед Макаровым оказалась бутылка коньяка, стакан и пара тарелок – дольки лимона и бутерброды с икрой. Тарелки были отодвинуты. Напиток налит. Илья поморщился и, не слыша собственного голоса, выкрикнул:

- Еще, Гош!

Будто бы реальность всякий раз, каждую промотку, могла измениться. Не менялась реальность. Он пил и вколачивал в себя то, что видел. Снова и снова.

Алька его предала.

Предавала раз за разом.

А он и не знал. С ума сходил, думая о том, где она. А она с Ником – так просто, что проще некуда.

- Гош! На поцелуй отмотай еще!

- Может, хватит, Илья Евгеньич? – пробасил Гоша прямо над ним.

- Не хватит. Мотай, сказал.

Охранник послушно ретировался и снова включил запись. Одно из ценных качеств хорошего подчиненного – исполнительность.

Время шло. Но он снова потерялся во времени. Горло сжигал алкоголь, но это ничего. Так было даже лучше. Отупляло. Забыться не давало, но хоть отодвигало боль на задний план и распаляло злость, от которой он даже не пытался спрятаться.

Алька ушла из клуба в 23:07. Домой пришла после трех. И как ему жить дальше, он тупо не знал. Потому что понимал, что никогда и ничего уже не будет, как прежде. Эта запись раз за разом выкорчевывала из него надежду. Любовь не могла. Пока не могла.

- А я ее домой заберу, ok, ребят? Можно?

- Да легко! – отозвался Гоша. – Только кого?

- Ее, - Илья кивнул на экран и хохотнул. Удивился собственному смеху и взялся за голову.

Та, кажется, пылала.