Сбоку к нам подошёл один из прислужников и протянул ему свиток. Другой связал наши с Альбином руки так, чтобы порезы на запястьях соприкасались, прижимались друг к другу. Мне становилось дурно — не только от лёгкой потери крови, но и от осознания, что пока я не могу ничего сделать. И не чувствую никаких особых сил, чтобы что-то изменить.

Альбин развернул свиток, исчерченный непонятными, словно бы совсем хаотичными знаками, вгляделся в него внимательно и поднял над огнём в ближайшей жаровне. Письмена на желтоватой бумаге вдруг вспыхнули огненными чертами, хоть сам свиток даже не начал тлеть. Запахло какими-то благовониями — и вдруг я почувствовала наконец. Как стало горячо внутри. Опустила взгляд — на открытой части груди и плеч, под кожей на руках проступили светящимися отметинами те же знаки, что и на бумаге в руке Альбина. Это было похоже на тот миг, когда Маэль передавал мне свои благословения. Только там свечение было холодным, голубоватым. Наверное, они исчезли с его смертью. Или нет? Если он всё же жив…

В этот самый миг осознания я поняла, что надо действовать. Сейчас. Иначе будет поздно. Ещё пара ударов сердца — и Альбин начнёт забирать мои благословения себе. И кажется, что нужный момент настал, поняла не только я.

Потому что неожиданно стражи мар-Говина все шагнули к центру зала. То, что это не нормально, стало ясно, когда Альбин заозирался, недоуменно хмурясь. И в короткий миг его замешательства я просто собрала всю ненависть к нему в один горячий сгусток внутри, где-то под сердцем и плеснула раскалённой волной в его тело. Не стала распыляться наружу — а устремилась лавовым потоком по его венам, так явственно ощущая его изнутри, словно летела в гулком тёмном туннеле, шаря ладонями по шершавым стенам.

— Фрагана, стой! — крикнул знакомый голос. — Не нужно!

Сердце подпрыгнуло. Кровь ударила в голову — и меня отшвырнуло прочь от Альбина ответным его ударом. Связывающая нас верёвка больно впилась в запястье — всего на миг, а после истлела от жара моей и его кожи. Я налетела на кого-то спиной. Крепкие руки подхватили меня, не давая упасть — и надо мной склонилось вдруг перевёрнутое лицо Геллена.

— Что, сестрёнка. Не терпится кого-то поджарить?

Он ловко завёл меня себе за спину и, скинув широченный плащ, развернул в стороны восхитительные огненно-красные крылья, исчерченные тёмными дорожками сосудов. Это выглядело страшно и потрясающе одновременно.

Другие служители Альбина тоже сжали кольцо, но двое остались сторожить замершую в ужасе и непонимании Арину.

— Вы все Красные демоны, — прорычал Альбин гулко, и голос его пронёсся под местами обрушенным сводом храма так, что показалось, будто сейчас он снова начнёт осыпаться. — Вы не сумеете меня остановить.

Я обвела взглядом выступивших против него демонов — и следующим увидела Тивадара. Он даже не стал обращаться. Похоже, ему это не было нужно: настолько сильным отец был даже в таком обличье.

— Они Красные демоны. А я — нет, — низкий раскат эха заметался между стен, когда на свет вышел Лорант шан-Кагаван. — И лучше бы тебе отпустить девушек. Королём тебе не быть. Исконные не могут одобрить такой способ взойти на престол. Они не слепые.

— Они благоволили мне всё это время, — усмехнулся Альбин. — И у меня благословения Фраганы.

Он поднял руку, демонстрируя перетекающие под его кожей письмена. Как? Когда он успел? Я подалась вперёд, но Геллен остановил меня, ухватив за руку.

— Зря ты напала на него. Сама же передала их, — буркнул он недовольно, едва повернув ко мне голову.

Да, я сглупила. Но кто же знал? А может, это тоже было спланировано Альбином. Разозлить меня за все эти дни, что мы были один на один. Может, он знал, что, едва ощутив силу, я попытаюсь на него напасть, но, плохо контролируя её, так и не смогу забрать свои благословения.