Росомаха Оружие Икс - Черазини Марк

Гибкая стальная дыхательная трубка шла вниз от гудящего респиратора к маске, полностью закрывающей нос и рот субъекта. В этой технологической пуповине также имелись различные датчики, трубки, подающие питательные вещества, и иглы для введения лекарств, при необходимости.

Тишину в конце концов нарушило дребезжание медицинской тележки, которую толкала медсестра, одетая в такое же громоздкое обмундирование, как и остальные. На асептической поверхности тележки лежал набор хирургических зондов, больше похожих на средневековые орудия пыток, чем на современное медицинское оборудование. Каждый блестящий зонд состоял из полого, острого, как бритва, шипа из нержавеющей стали – некоторые из них имели в длину шесть дюймов, другие – всего один дюйм. Длинная, гибкая трубка была присоединена к основанию каждого шипа вместе с проводами, по которым биологические данные передавались на различные мониторы.

Многие из этих зондов должны были использоваться для измерения и оценки жизненных функций организма субъекта – сердцебиения, кровяного давления, основного обмена веществ, температуры тела, баланса электролитов, дыхания, гормональной активности, пищеварения и выведения отходов, функций мозга. Другие предназначались для более загадочных целей.

Профессор на расстоянии наблюдал за тем, как руководитель бригады медиков начал подключать первый зонд. Опустив руку в переливающееся варево, доктор Гендри ввел тонкий четырехдюймовый шип прямо в мозг субъекта Икс через отверстие, просверленное в черепе над левым глазом.

Внутри резервуара жидкость забурлила от внезапных движений субъекта. Для бригады медиков стало полной неожиданностью, когда он дернулся, потом открыл глаза и уставился на них, по-видимому, в полном сознании.

– Отойдите от субъекта, – скомандовал доктор Гендри, хотя сам не двинулся с места.

Глаза субъекта смотрели осмысленно и настороженно, хотя зрачки были расширены. Он, к тому же, попытался заговорить, но издаваемые им звуки звучали приглушенно, их невозможно было понять из-за бурлящих пузырьков, вырывающихся из респиратора, и гудения приборов.

– Этот чертов транквилизатор прекращает действовать, – произнес невролог критически.

– Мы закачали в него достаточно, чтобы вырубить слона! – оправдывался анестезиолог.

– Я тоже не могу в это поверить, но посмотрите на показатели активности мозга.

Невролог шагнул в сторону, чтобы продемонстрировать остальным членам бригады дисплей энцефалографа.

– Вы правы, – анестезиолог не мог поверить своим глазам. Он никогда не видел ничего подобного. – Субъект все еще в бессознательном состоянии, но сознание возвращается к нему, несмотря на седативные средства.

– Ладно, мне нужен торазин. Четыреста пятьдесят кубиков, – доктор Гендри протянул руку за шприцем для подкожных инъекций.

Ассистент хирурга взял шприц, вставил в него пластиковую ампулу мощного наркотика, потом заколебался.

– Вы уверены в дозе? – неуверенным голосом спросил он. – Торазин сильно повредит функции его мозга, а четыреста пятьдесят кубиков…

Его робкий голос замер, но смысл слов был понятен. Сыворотка могла убить пациента.

Доктор Гендри посмотрел сквозь лицевой щиток на призрачный силуэт, мечущийся внутри похожего на гроб резервуара. Грудная клетка субъекта вздымалась, челюсть ходила ходуном под дыхательной маской.

– Если он придет в себя, это нам сильно навредит, – ответил доктор Гендри.

– Но это огромная доза – возможно, она его прикончит… – голос анестезиолога звучал не так слабо, как голос ассистента, но и он замер. Он чувствовал себя обязанным сказать эти слова, хоть и понимал, что это бессмысленно, ведь всем руководил доктор Гендри.

Наблюдающий из своей герметичной камеры Профессор раздраженно заворчал и нажал кнопку интеркома. Когда он заговорил, его резкий голос прогремел одновременно и в медицинской лаборатории, и внутри шлемов защитных костюмов.