Жена Президента - Валентина Кострова (2020)

-Я не врала, Игорь. И не убеждала себя. Я действительно тебя полюбила, не знаю, правда, за что. И когда это случилось, мне хотелось эту любовь получить от тебя. Годами я пыталась тебе показать в поступках, как ты мне дорог, но, наверное, мои поступки были слишком обыденны для тебя. Мне казалось, что полностью искупила вину перед тобой, детьми, что вот-вот ты поймешь, что кроме тебя и Кати с Толей мне никто не нужен. Ошиблась. Ты мне никогда не простишь первую любовь, которая была к Лешке, не простишь мне мою веру в то, что Катя не твоя дочь, не простишь мысль об аборте, - прикладываю пальцы к глазам, стирая влагу под ними. – Ты уже все придумал в своей голове. Ты даже поверил какой-то шлюхе, не попытавшись даже поговорить со мною. Ты ревнуешь конкретно к Лешке, потому что он был первым, но ты не допускаешь мысли, что ты у меня последний, единственный. Кроме тебя мне никто не нужен. Цепляешься за прошлые мои ошибки, накручиваешь себя и видишь то, чего нет. Я никогда не спала с Лешкой, живя с тобой в браке. Я даже не пыталась тебе с кем-то изменить, в отличие от тебя! Ты без каких-либо объяснений отправил меня в Лондон, как в ссылку! Ты жаждал от меня любви, но при этом сознательно пошел по девкам! Как ты вообще мог со мной так поступить? Как? - ком в горле не дает договорит до конца, слезы из глаз текут в три ручья. Игорь часто моргает, двигает челюстью, будто я влепила ему пощечину. – Обидно, до слез обидно! Я ни черта не понимаю, что происходит в моей жизни! Я люблю тебя, а ты вытираешь об меня ноги, ты ставишь меня в один уровень с теми шлюхами, с которыми трахался, тем самым лично убиваешь наши отношения! Тебе больно? Больно? Мне в сто раз больнее, что губы, которые меня целовали, целовали других, руки, которые меня ласкали, касались других! Меня выворачивает наизнанку от внутренней боли, которую невозможно выплеснуть, знать, что тебя соблазняли какие-то девки, в то время, как я никому не позволяла дотрагиваться до себя! Никому! Слышишь? Никто, кроме тебя, не касался моего обнаженного тела, не трахал меня, не доводил до исступления! Никто!

-Таня… - тянется ко мне, но я делаю шаг назад.

-Не трогай меня, - тихо прошу. Меня душит обида, я не хочу унижаться перед ним. – Я хочу к детям. Мне тяжело.

-Ты хочешь развода? – прячет руки в карманы пальто, смотрит на меня с тоской. Скрещиваю руки на груди, облизываю губы, а они моментально становятся сухими.

Развода? Это значит я его больше не смогу видеть в реальности? Только по телевизору? Не смогу обнять? Хотя и сейчас не обнимаю, но безумно хочу. Уткнуться бы лицом в его грудь, вдыхать его парфюм и млеть, как девочка-подросток, ощутив на себе его крепкие руки. Лишусь поцелуев? Как же забыть его твердые губы, заставляющие подчиниться, с желанием покориться. С разводом мы будем видеться только из-за детей, но они вырастут. Катька уже взрослая, туда-сюда и сама обзаведется своей семьей. Толька тоже упорхнет от меня. Я останусь одна. И, казалось бы, надо радоваться, но не получается, мысль, что буду жить без Игоря мне физически неприятна, но и жить рядом с ним в вечном холоде и скупости на эмоции тоже не устраивает.

-Если это единственный выход, то да, я хочу развода, - отворачиваюсь, спешу в дом.

Хочу спрятаться в своей спальне и наплакаться в волю. Наверное, стоит прямо сейчас привыкать к мысли, что отныне я буду бывшей женой Брониславского, что, возможно, однажды возле него появится другая женщина, которая его устроит по всем параметрам. Скорей всего, это будет какая-нибудь молодая девушка, окончившаяся ВУЗ, без прошлых отношений и девственница, только при таком раскладе Игорь не будет ее ревновать. И она не будет тупить, совершать глупые ошибки.

Можно водой не умываться, слез вполне хватит, лицо все мокрое. Развод… противное слово, какое-то казенно-холодное, после которого двое некогда близких людей становятся вмиг чужими. Все обесценивается, все теряет смысл… Значит развод…

38

***