Конец лета - Даниэла Стил (1993)

— Я сказала, что ты не сожалеешь, что не был здесь. Я устала от твоего притворства. Как ты посмел принизить мою работу?

— Дина? — Он был ошарашен.

— Извини, я… — Боже, что происходит? Она больше не могла удерживать в себе то, что у нее накопилось. У нее было такое состояние, будто она должна была дать выйти всему этому наружу. — Я не знаю, Марк… Я думаю, что я устала.

— Я думаю, что это так. Это было неудачное время для звонка? — Его голос был холоден и источал сарказм. Ему не нравилось ее отношение ко всему, что произошло. Он должен был уговорить ее уехать на лето на Антибский мыс.

— Нет. Я как раз собиралась отправиться в Кармел.

— Снова?

— Да. С Ким. — О, Господи, не снова. Она ненавидела, когда лгала ему. — Ты ведь знаешь, что сейчас, когда тебя нет дома, здесь не так уж много дел. — Она знала, что это его успокоит.

— Ну хорошо, мое отсутствие не будет теперь таким долгим.

— Как долго тебя не будет? — Она закрыла глаза и затаила дыхание. Боже, пусть он задержится подольше, пожалуйста, сделай так, чтобы он не возвращался домой.

— Около месяца.

Дина молча кивнула. У них с Беном оставался один месяц. И все.

Полчаса спустя они уже спешили по знакомой дороге в Кармел. Пока они ехали, Дина была необычно молчалива. Бен взглянул на нее: она была прекрасна, хотя ее что-то беспокоило, и ветер спутывал ее волосы.

— Что-то не так? — спросил он. Она покачала головой. — Сегодня дома тебе сообщили плохие новости?

— Нет. — После длительного колебания она посмотрела на несущийся мимо загородный ландшафт и снова заговорила. — Он звонил.

— Ну и как это было? — Ты попросила развод?..

— Как обычно. Этот разговор разозлил меня. Он был в ярости по поводу выставки. Секретарша специально звонила ему в Париж, чтобы сообщить об этом.

— Это что-нибудь значит для тебя? — спросил он. Она пожала плечами. — Тебя до сих пор волнует, когда он гневается?

После этих слов она повернулась, чтобы взглянуть на него.

— В некотором смысле он мне как родной отец. Марк был для меня непререкаемым авторитетом в течение многих лет.

— Ты его боишься?

— Я никогда так не думала, но, может быть, и боюсь. Я только думала, что уважаю его. Но… ох, кто знает…

— А что самое плохое, что он может тебе сделать?

— Покинуть меня — обычно я себе это так представляла.

— А теперь ты так больше не думаешь?

Она покачала головой.

— Нет.

Было весьма странно, но она почти хотела, чтобы он покинул ее. Такой шаг разрешил бы многие сложные вопросы, но тогда, конечно же, возникла бы сложность с Пилар. Пилар никогда не простила бы ее. Дина нахмурила брови, и Бен коснулся ее руки.

— Не беспокойся ты так сильно. Все образуется.

— Я очень хотела бы знать, каким образом. Бен, я… я просто не знаю, что делать. — Она знала. Но не хотела поступать именно так. Терять его или расстаться с Марком. — И… я также имею некоторые обязательства перед Пилар.

— Да, и такие же обязательства по отношению к себе. Твой первый долг — по отношению к самой себе, на втором месте — обязательства перед своим ребенком. В конце концов решать тебе.

Дина кивнула, замолчав на некоторое время. Она выглядела менее озабоченной, нежели была вначале.

— Это странно. Но я на длительное время забыла о его существовании. В течение восемнадцати лет он был смыслом всей моей жизни, и вдруг за полтора месяца все обернулось так, как будто он ушел и как будто я никогда не знала его прежде. Я чувствую себя совершенно по-новому. Но он все-таки существует, Бен. Он звонит, и он реален, и он ждет, чтобы я поговорила с ним, но я как-то не могу.

— Тогда не говори с ним сейчас.

Иисус, он не понимает. И Господи, не дай ему обрести надо мной власть. Пожалуйста, не сейчас.

Но Бен продолжал:

— Почему бы тебе не расслабиться и порадоваться тому, что есть. А уже после этого можешь беспокоиться о том, что будет потом.