Зов предков - Даниэла Стил (2019)

Напауши казалось – если она будет считать его другом, дальше дело пойдет легче, и в конце концов Вачиви примет его и как мужа. Она была не первой женщиной, взятой кроу в плен в военном походе. Большинство из них стали рабынями, некоторые – как те три девушки, которые были захвачены вместе с Вачиви в селении сиу, – стали женами воинов, но никто из них не противился своему жребию с таким упорством. Вачиви видела в лагере своих соплеменниц и знала, как сложились их судьбы. Вряд ли они чувствовали себя счастливыми, но выхода у них не было, и они смирились. Правда, те девушки были моложе Вачиви и не отличались таким необузданным темпераментом. Ясно ведь, что ей не удастся убежать и что ее место теперь здесь, в его вигваме, и не в качестве рабыни или наложницы, а в качестве жены. Неужели Вачиви не хочет стать женой вождя?

Но она не хотела.

– Пока я жива, война не кончена, и ты мне никакой не друг. Ты мой враг.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – негромко сказал Напауши, боясь, чтобы кто-нибудь не услышал, как он, великий вождь, унижается перед девушкой. Другая бы сочла подобное предложение за честь, но Вачиви не хотела быть женой Напауши. То, что он был вождем, не имело для нее никакого значения: к ней уже сватался великий воин, который предлагал за нее пятьдесят лошадей, но она ответила отказом. К тому же это Напауши – вернее, его люди убили ее братьев и Охитеку, и Вачиви не могла ни забыть, ни простить этого.

– Я никогда не буду твоей женой, – твердо ответила она. – Разве только ты приставишь мне нож к горлу.

– Я предпочел бы без этого обойтись. Я хочу, чтобы ты стала моей женой по своей собственной воле.

На языке у Вачиви вертелся еще более резкий ответ, но когда она взглянула на вождя, в груди у нее что-то дрогнуло. В конце концов, Напауши просил ее, а не приказывал и не грозил. Она об этом не подумала, а ведь ее положение могло оказаться во много раз хуже. Напауши поступал благородно и обращался с ней даже с некоторым уважением, чего нельзя было сказать о ней самой. С самого первого дня она отвечала ему только дерзостью.

– Я не стану принуждать тебя, Вачиви, – сказал Напауши. – Отныне ты можешь свободно ходить по лагерю и делать все, что захочешь. Моей женой ты станешь, когда сама будешь к этому готова. Только одно… Если ты снова попытаешься бежать, мне придется тебя связывать. В пределах лагеря ты – свободная женщина. Ты сможешь стать моей женой, когда пожелаешь, но моей рабой ты не будешь никогда, – добавил он. Матошка был великим вождем, и его дочь заслуживала уважения. – Только не приближайся к лошадям, – предупредил он еще раз. – Пешком можешь ходить куда захочешь.

Вачиви ничего не ответила, и Напауши, поднявшись, вернулся в типи. Она проводила его взглядом. То, что предлагал вождь, было даже великодушно, но ей это не годилось. Вачиви не собиралась заключать с ним перемирие. Уступить значило для нее отказаться от мыслей о побеге.

Вскоре кроу вернулись туда, где было их летнее становище. Вачиви знала – теперь они не двинутся с места еще несколько недель, пока холода не заставят их откочевать южнее, в зимний лагерь. Пока же мужчины и женщины продолжали заниматься своими привычными делами: сушили мясо, собирали и заготавливали грибы, ягоды и травы, обрабатывали шкуры убитых бизонов, чинили старую одежду и шили новую, готовили добытое для обмена с другими племенами. Вокруг летнего поселка простирались обширные пастбища для лошадей, а в прерии еще можно было найти бизонов, отставших от главного стада.

Рана Вачиви почти зажила. Во всяком случае, плечо уже не болело, и она вновь задумалась о побеге, но ей никак не подворачивалась удобная возможность. В лагере всегда было многолюдно, укрыться от посторонних взглядов было невозможно, и Вачиви волей-неволей пришлось быть послушной и вести себя осторожно. Как и обещал Напауши, ходить пешком она могла где угодно, но ездить верхом ей не давали, а увести лошадь скрытно было невозможно.