Зов предков - Даниэла Стил (2019)

Когда на следующее утро Жан и Вачиви проснулись, Люс уже приготовил завтрак и даже успел собрать им в дорогу немного провизии и свежей воды в кожаных флягах. Измученную долгим переходом лошадь Жана он оставлял у себя, а путешественникам отдал своего коня – молодого, но сильного и быстрого, которого он недавно выменял у индейцев. Судя по его виду, конь мог нести двойной груз достаточно длительное время, и Жан горячо поблагодарил друга. Вачиви тоже произнесла несколько слов благодарности на своем языке, а потом добавила робкое «мерси», которому успел научить ее Жан.

– Вот видишь! – рассмеялся Люс. – Она уже делает успехи!

Сразу после завтрака они отправились в путь. Дорога до форта Сент-Шарль заняла почти три дня – чуть больше, чем рассчитывал Жан, зато на их пути уже не было препятствий и опасности, так что до форта они добрались благополучно.

Это место было хорошо знакомо Жану – ему уже приходилось здесь бывать. В форте стоял небольшой французский гарнизон, среди солдат и офицеров которого у него было много знакомых. Увидев Жана и рядом с ним красивую индианку, никто не был удивлен – многие белые путешествовали с индейскими женщинами, но это было допустимо только в лесах и на равнинах. Поэтому Вачиви сразу же отправили в барак, специально предназначенный для туземок. Остаться подле Жана она не могла. В бараке с Вачиви обращались как со служанкой, поэтому когда вечером Жан пришел ее проведать, он сразу заметил, что девушка выглядит потерянной и печальной.

Сам Жан только что поужинал с комендантом форта и несколькими офицерами. Жареный кролик, приготовленный французским поваром, хорошое вино и превосходный кофе, к которому подали отменные сигары из личных запасов коменданта, привели его в отличное расположение духа. Он настолько соскучился по благам цивилизации, что ненадолго забыл о Вачиви, но стоило ему увидеть, что ей дали на ужин миску каких-то помоев и кусок хлеба, как у него защемило сердце от жалости и стыда. Жану и в голову не приходило, что его соотечественники могут так обращаться с женщинами, пусть и принадлежащими к другой расе. Правда, другие индианки в бараке были, казалось, вполне довольны своей судьбой, но ни одна из них не была дочерью вождя и не обладала такими достоинством и красотой, как Вачиви.

Прибегнув к языку знаков, Жан попытался показать, что он очень сожалеет о недоразумении, и Вачиви, похоже, его поняла. Во всяком случае, она кивнула, и Жан начал было успокаиваться, но в это время кто-то из индианок приоткрыл дверь, ведущую в общую спальню, и он увидел, что все они спят там на полу – на грязных циновках и одеялах, словно собаки. Увиденное возмутило его до глубины души, и Жан сразу же решил, что завтра утром они отправятся дальше. По крайней мере, в Сент-Луисе он мог снять для Вачиви комнату в гостинице и купить ей новую одежду.

На следующий день Жан ждал Вачиви возле барака. Когда она вышла, он, показав на вороного коня, которого уступил им Люс, знаками дал понять, что они уезжают, а потом сказал то же самое по-французски. Девушка выслушала его с напряженным вниманием, потом улыбнулась, и Жан понял, что Люс был прав. Он должен научить Вачиви французскому или английскому, а лучше – обоим языкам сразу. Но чтобы жить в мире белых людей, ей нужно было научиться не только языкам, но и многому другому. Впрочем, ум у девушки был живым, память цепкой, и по дороге в Сент-Луис, находившийся еще в двух днях пути, Вачиви успела запомнить на удивление много новых слов и даже пыталась составлять из них целые фразы.

Этого, однако, было недостаточно, чтобы Жан мог расспросить ее обо всем, что ему хотелось знать. Каким было ее детство, как она жила в своем племени, во что верила, о чем думала и мечтала – все это пока оставалось для него тайной за семью печатями, но он надеялся, что со временем сумеет узнать больше. Красоту Вачиви он оценил в первый же миг, как только ее увидел. Теперь Жан знал и то, что помимо красоты она наделена умом и благородным сердцем.