Ганнибал - Харрис Томас (2001)

Наконец в той части комнаты, где располагались места для посетителей, в так называемой гостиной, зажегся свет; от ярких светильников над головой Крендлера шел невыносимый жар, сквозь сильно поредевшую щетину коротко стриженных волос его череп отражал сияние ламп.

Семейство Верже отличает несравненный нюх на всякое свинство, поэтому Мэйсон без обиняков заговорил о том, что Крендлер хочет получить для себя. Мэйсон вещал из окружавшей его тьмы, ритм его речи отмеряли вздохи респиратора.

– Мне незачем выслушивать… полное изложение вашей программы… сколько денег она потребует?

Крендлер хотел поговорить с Мэйсоном наедине, но в комнате они были не одни. На фоне освещенного аквариума вырисовывалась фигура широкоплечего человека с устрашающе развитой мускулатурой. Мысль об охраннике, прислушивающемся к их разговору, заставляла Крендлера нервничать.

– Мне хотелось бы… может, этот разговор будет только между нами? Вы не попросите его оставить нас?

– Это моя сестра Марго, – сказал Мэйсон. – Она может присутствовать.

Марго появилась из тьмы, шурша велосипедными бриджами.

– Ох, простите, – произнес Крендлер, привставая с кресла.

– Привет, – ответила она и, вместо того, чтобы пожать протянутую ей руку, взяла пару орехов из вазы на столе, и стиснула их в кулаке так, что они с громким треском раскололись друг о друга. Затем она снова удалилась во тьму и встала перед аквариумом, где, по-видимому, и съела орехи. Крендлер услышал, как на пол упала скорлупа.

– У-у'кей, – сказал Мэйсон. – Выкладывайте.

– Мне – чтобы провалить Лоуэнстайна в двадцать седьмом округе – десять миллионов долларов минимум. – Крендлер закинул ногу на ногу и вгляделся куда-то в затемненное пространство. Он не знал, видит ли его Мэйсон. – Эта сумма понадобится для оплаты прессы. Но я могу с полной гарантией утверждать, что он уязвим. Мне ли не знать.

– А что у него?

– Ну, скажем, его поведение вызывает…

– Я спрашиваю – что? Деньги, извращения?

Крендлеру неловко было сказать «извращения» в присутствии Марго, хотя Мэйсона это, видимо, вовсе не волновало.

– Он женат, но уже давно сожительствует с судьей аппеляционного суда штата. Судье удалось несколько раз добиться решений в пользу тех, кто оплачивал избирательную кампанию Лоуэнстайна. Это может быть простым совпадением, но, если телевидение обвинит его в таких вещах, – дело в шляпе.

– Судья – женщина? – спросиа Марго.

Крендлер кивнул. Не уверенный, что Мэйсон его видит, он добавил:

– Да. Женщина.

– Худо, – сказал Мэйсон. – Лучше бы он был извращенцем, правда, Марго? Но все-таки, вы же не можете запустить эту дезу сами, Крендлер. Нельзя, чтобы это исходило от вас.

– Мы составили план, который предлагает избирателям…

– Но вы не можете запустить эту дезу сами, – повторил Мэйсон.

– Я просто сделаю так, чтобы в Управлении судебного надзора знали, куда смотреть; грязь так прилипнет, что Лоуэнстайну век не отмыться. Что скажете? Согласны мне помочь?

– Согласен – наполовину.

– Пять?

– Давайте не будем так легко швыряться этим словом. Давайте произносить с должным уважением – пять миллионов долларов. Господь благословил меня этими деньгами. И с их помощью я осуществляю Его волю: вы получите эти деньги, только если Ганнибал Лектер окажется у меня в руках. – Мэйсон несколько мгновений переводил дыхание. – Если это случится, вы станете конгрессменом Крендлером от двадцать седьмого округа, свободным и независимым, и все, о чем я когда-либо попрошу вас, это – выступить против «Закона о применении гуманных методов забоя скота». Если Лектер попадет в руки ФБР, если фараоны его где-нибудь схватят и он отделается всего лишь смертельным уколом, что ж – рад был с вами познакомиться.

– А как я могу помешать местным правоохранительным органам его поймать? Или – если конторе Крофорда вдруг повезет и они его сцапают? Я же не могу это проконтролировать.