Закон Моисея - Эми Хармон

В этом я убедилась. Встретила сильного противника, это уж точно. Может удар по голове или столкновение с жестокостью на ярмарке полностью изменили меня, может из-за его роли спасителя, а может я просто влюбилась в художника, который вдохнул жизнь в изображение белого коня на стенах моей спальни, но я не могла выбросить Моисея из головы. Я ловила себя на том, что искала его взглядом с момента, как выходила по утрам на улицу, и до момента, когда сдавалась и заходила в дом по вечерам. Его бабушка периодически просила его об одолжениях, и, когда Моисей закончил выполнять разную работу для моего отца, он начал ремонтировать забор для Джин Пауэлл. Вероятно, это заняло бы всю оставшуюся часть лета, учитывая, сколько акров земли было во владении у Джин Пауэлл. Кроме того, его наняли на снос перекрытий внутри старой мельницы к западу от города, которую закрыли двадцать лет назад.

Я могла выдумать кучу причин, чтобы кататься верхом вдоль линии забора, но старая мельница — это уже совсем другое дело. Я полагала, что буду действовать по обстоятельствам, но уже начала все планировать. Я не позволяла себе задумываться о моем страстном увлечении, потому что тогда мне бы пришлось признать, что оно есть. И я не была одной из тех девушек, которые увлекаются кем-то и теряют голову, девушек, которые проверяют помаду на губах и поправляют волосы при приближении парней.

И все же я поймала себя на том, что делала именно это — распустила свою косу и пропустила пальцы сквозь развивающиеся волосы, когда достигла границы земель Джин Пауэлл поздним июлем. У меня с собой был ланч для Моисея. Удостоверившись, что перехвачу Кейтлин на выходе из дома, я вскользь упомянула, что мы с Сакеттом направлялись в ту же сторону. Она улыбнулась мне, словно я ее дурачила, и я почувствовала себя очень глупо. Может Кейтлин Райт и была восьмидесятилетней старушкой, но я была уверена, что она мало что упускала из виду. Особенно когда я заглядывала три дня подряд именно в то время, когда нужно было нести Моисею ланч.

Моисей не выглядел довольным, когда увидел, что я приближалась, и я в сотый раз спросила себя, что я сделала, чтобы так разозлить его.

— Где Джиджи?

— Кто такая Джиджи?

— Моя прабабушка.

— Я увидала, что она направляется в эту сторону и подумала, что пока я катаюсь верхом, то могу привезти тебе ланч.

— Ты увидела, что она направляется в эту сторону, — он раздраженно поднял на меня глаза. — А не «увидала». Ты произносишь это слово неправильно. И не только его.

Для меня оно не звучало неправильно, но я взяла себе это на заметку. Не хотела, чтобы Моисей думал, что я бестолковая.

— Все в этом городе произносят его неправильно. Моя бабушка произносит его неправильно! Это просто бесит, — проворчал Моисей.

Сегодня он был не в лучшем настроении. Но я не имела ничего против того, чтобы он выражал свое недовольство, лишь бы он разговаривал со мной.

— Хорошо. Я поправлю свою грамматику. Хочешь сказать что-нибудь еще, что тебе не нравится во мне? Потому что думаю, это еще не все, — произнесла я.

Он вздохнул, но проигнорировал мой вопрос, задавая свой собственный:

— Почему ты здесь, Джорджия? Твой отец знает об этом?

— Я принесла тебе ланч, Эйнштейн. И мой ответ «нет» на второй вопрос. Зачем ему это? Я не отмечаюсь каждый раз, когда катаюсь на лошади.

— А он в курсе, как ты прыгаешь тут через заборы?

Я пожала плечами.

— Я сижу в седле с тех пор, как научилась ходить. Не такое уж большое дело.

Он на время оставил меня в покое, но откусив сэндвич пару раз, снова начал дразнить.

— Джорджи-Порджи, ну и нахалка! Всех мальчиков перецеловала и побросала. Что это за имя такое — Джорджия?

— Мою прапрабабушку звали Джорджия. Первая Джорджия Шеперд. Мой папа зовет меня Джордж.

— Ага. Я слышал. Это просто отвратительно.