Чтобы сказать ему - Марта Кетро (2019)

Она знала, что в словах есть волшебство, и не только в этом новом мире, слушающем твой шёпот, страхи и ожидания. Магия слов всегда была доступна любому человеку, не только ей. Говоришь кому-нибудь: «Я тебя ненавижу» – и его жизнь разваливается на куски прямо на твоих глазах. Или «я тебя люблю» – и у вас с этой секунды общее будущее. Не всегда, не с каждым, если повезёт – но слова всякий раз честно стараются изменить мир. Никто не гарантирует, но нужно пытаться. Поэтому она сказала: «Сегодня я увижу Гарри» – и начала одеваться. Чувствовала себя немного глупо, но у неё не осталось никаких других способов прогнать отчаяние, которое ждало за поворотом, чтобы наброситься и убить.

Дора рассматривала руины своего посёлка, большинство домов разрушилось, устояли только те, где кто-то жил и поддерживал порядок, по одной на десятки погибших вилл, которые она помнила с детства. Не спаслись дома её летних подружек и той противной соседки, что шпионила за ней, пока Дора ждала Бенисио у ворот. Но их садик сохранился неплохо, хотя от гипсовой девки, вызывавшей её ревность, остались только две голые толстоватые ноги. Зелень отчаянно разрослась, но дорожка к дому виднелась отчётливо, кто-то всё-таки расчищал себе путь. Закат бил в окна, отражаясь в уцелевших стёклах.

Дора поднялась на крыльцо, постучала и прислушалась. Никаких звуков. Тогда она обернулась к здоровенной вазе, нагнулась и начала осматривать её основание. Так и есть, кусок отбит, а под ним в углублении припрятан ключ. Дора открыла дверь, придержала её ногой и положила ключ на место, затем вошла в дом. Она всегда так поступала, чтобы родители, возвращаясь с вечеринки, смогли зайти, не разбудив её. Дверь захлопнулась за ней, но от заходящего солнца внутри оставалось всё ещё достаточно света.

Начала обходить комнаты, некоторые казались необжитыми, в других явно кто-то был совсем недавно. Во всяком случае, следов женщины не видно, – отметила Дора. Узнала кое-что из древней дедушкиной мебели, часть вещей была незнакомой, но тоже старой и добротной – очевидно, пожива из соседних необитаемых домов. Резной буфет она вспомнила, на верхних полках от неё как-то спрятали подарки на день рождения, а она подглядела, но так и не нашла случая тайком залезть и обследовать, мучалась неделю, до самого праздника.

Дора осматривалась, находила самые пыльные столешницы, зеркала, полки и секретеры и выводила на них послание. Длинные слова не помещались, потому что буквы получались крупными, и самого большого стола хватало только, чтобы вывести «Гарри, привет, это я, ма…» – полностью уже не влезало и нужно было переходить в детскую и там на тумбочке продолжать «…ма, я скучала по тебе». «Найди меня, пожалуйста», – пришлось на зеркало, и Дора с интересом уставилась на отражение, проглядывающее сквозь тонкий слой пыли и кривые буквы. Она, кажется, не видела своего лица с тех пор, как ушла из города, пудреницу взять забыла, а у лодочника почему-то не было в доме даже осколочка. Думала, что порядком постарела от лишений, горя и отсутствия кремов, но на неё смотрел кто-то очень молодой и перепуганный. Это шалили сумерки, но Дора и без того чувствовала себя всё более юной и даже маленькой.

Остановилась у двери дедушкиного кабинета и с усилием потянула ручку. Пылью здесь и не пахло, на чистом столе по-прежнему стояла малахитовая чернильница, книги тоже были на месте, узкая кровать застелена полосатым покрывалом – дедушка иногда ночевал на ней, но чаще в спальне. А в углу под вешалкой лежал жёлтый кожаный чемодан.

Дора прошла к окну, сняла рюкзак, покопалась и нашла свечу, пристроила её на подоконник и зажгла, отодвинув подальше летучие занавески.

Чемодан постарел и немного потрескался, но в целом изменился не так сильно, как сама Дора. Раньше она могла улечься в нём на бок и накрыться крышкой, а сейчас получилось только сесть, подтянув ноги к животу, который уже чуть мешал. Она зажмурилась и решила: буду сидеть так, пока кто-нибудь меня не найдёт.