Если завтра не наступит - Дженнифер Ли Арментроут (2019)

Мои щеки покраснели. Мне захотелось напомнить ему, что моя личная жизнь никак его не касалась… Но как же я устала быть злой и обиженной. Мы с доктором Перри никогда не говорили об отце, и все же я прекрасно понимала, что мне придется найти с ним общий язык и принять как факт, что он… такой, как и в случае с августовской аварией.

– Да, мы не так давно начали встречаться, – наконец произнесла я, уставившись на потертые кроссовки отца. – И мне с ним хорошо.

Вспышка вины пронзила меня словно стрела. Признавать свое счастье было трудно. Наверное, еще очень долго будет так.

– Он отличный парнишка. Не могу сказать, что я удивлен. Всегда думал, что вы двое будете вместе.

Мои брови поднялись.

– В самом деле?

– Ну, я надеялся, что вы сойдетесь, – пояснил папа. – Как я уже сказал, он хороший мальчик и будет хорошим мужчиной.

Я переместила свой вес с одной ноги на другую.

– Ты выглядишь намного лучше, – заметил он, сменив тему. – Гипса нет и синяков. Стоишь на ногах и двигаешься. Я рад это видеть.

Держа одеяло у себя на груди, я посмотрела на папу. По-настоящему посмотрела. Он выглядел так же, как и тогда, когда пришел ко мне в больницу в августе. Немного старше и слегка уставший, но такой же напряженный. Разговор все еще был неестественным.

Честно говоря, так было всегда.

Лори была папиной дочкой.

Я была маминой девочкой.

Мы всегда разделялись, когда ходили в ресторан, зоопарк или парк развлечений. Она уходила с отцом, а я держалась рядом с мамой. Мы с папой никогда не поддерживали связь, и это не только его вина. Я ведь могла ответить на звонок, когда он звонил, особенно после того, как мама призналась мне, почему он ушел. А папа, вероятно, мог быть лучшим отцом и не отступать, когда я плохо себя вела.

– Я беспокоился о тебе.

– Мне гораздо лучше. Не на сто процентов, но все-таки лучше.

Отец слабо улыбнулся, но печаль задержалась в его глазах.

– Я знаю. Ты такая сильная и, мне кажется, даже не отдаешь себе в этом отчета.

Я села на стул, положив одеяло на колени.

– Если бы я была сильной, то, вероятно, не оказалась бы в такой ситуации.

– Кто знает, но ты достаточно сильная, раз сумела пройти через все это.

Сжав губы, я кивнула.

– Ты сильнее меня, – заявил он, и я удивленно дернулась.

Папа не смотрел на меня. Он положил руки на перила и взглянул на двор.

– Знаешь, какую ужасную фразу любил повторять твой дед? «Завтра будет лучше». Каждый раз, когда я злился или случалось что-то плохое, он говорил: «Завтра будет лучше». Я не сразу возненавидел эти слова. Нет, я жил так очень долго. – Он медленно повернулся ко мне. – Понимаешь, что я имею в виду?

Я молча перевела взгляд на его кроссовки.

– Каждый раз, когда было трудно, что-то ломалось или не соответствовало моим желаниям, я говорил себе, что завтра будет лучше, а лучше не становилось. Жизнь не реанимирует сломанное. Мы реанимируем. Если мне что-то не нравилось или я просто не хотел что-то делать, всегда наступал завтрашний день, а я… отмахивался.

Закрыв глаза от внезапного чувства боли, я резко выдохнула.

– Я верил в эту фразу, Лина. Завтра будет лучше, если случилось нечто плохое, даже если мы полны разочарования. Но мы… мы же не можем гарантировать, что завтрашний день наступит, – он остановился. – Детка, ты усвоила этот урок слишком рано.

Наша четверка всегда останется нашей четверкой.

Несмотря ни на что.

Нас больше не четверо. И никогда не будет. Папа прав. Я знала, что завтрашний день нам не гарантирован.