Богиня - Александра Плен (2021)

Что такое любовь? Думаю, у каждого человека на земле есть свое определение, верное лишь для него одного. И оно, безусловно, правильное. Пусть другие говорят, что он ошибается, что все это субъективно и есть более точные общие формулировки, написанные в справочниках, философских талмудах — не слушайте. Если вы счастливы, то абсолютно все равно, какое определение любви правильное.

Для меня тогда, двенадцать лет назад определение любви звучало, как забота. Забота радостная, открытая, внимательная и бескорыстная. У меня появилась полноценная семья, впервые в жизни. И пусть моей маме было уже семьдесят пять, а дочери девятнадцать, и пусть у нас всех были за спиной и боль, и болезнь и предательство — мы были счастливы.

Я взяла в руки фотографию, где мне сорок пять. Мой день рождения… Маринка, я, Сергей, Наталья Ивановна, Маша, Павел и Саша (друзья Игоря) со своими женами. Это была последняя счастливая фотография. Вскоре после этого дня рождения Сергей заболел. Слабость, быстрая утомляемость, головокружения, боли в животе. Сначала он как обычно отмахивался и сердился на мою настойчивость. Пока я не наорала на него и не потащила в больницу насильно.

Страшное слово «злокачественная опухоль» прогремело, как гром среди ясного неба. Третья стадия, метастазы, процесс почти необратим. Я выходила из кабинета с анализами на руках, как будто шла на плаху. Он же никогда не жаловался. Никогда не ныл и стонал. Ну почему он у меня такой замкнутый и молчаливый!

— Ну что? — весело поинтересовался Сергей, ожидавший меня в коридоре, — буду жить?

Да, — хрипло ответила я, — обязательно будешь. И мысленно пообещала себе, что сделаю все, чтобы жил.

И началась война… Непримиримая, жестокая, с переменными успехами и поражениями..

Война не на жизнь, а на смерть. Операции, лучевая терапия, химиотерапия. Мы продали трехкомнатную квартиру Сергея и поехали на эти деньги в Израиль, лечились у лучших врачей, в лучших клиниках. Я бросила работу, Маша жила с бабушкой за городом. Управление СТО взяли на себя его друзья.

Почти год в Израиле врачи боролись за жизнь моего мужа. Это был самый тяжелый и болезненный период в моей жизни.

Первый раз я не выбирала. Когда произошла авария с Андреем, когда погиб моей единственный ребенок, мое сердце рассекли пополам как скальпелем, резко и молниеносно. Без моего согласия, быстро и кроваво. С Алексеем я сама все решила. Я кропотливо и методично отпиливала тупой пилой кусок души, отделяла себя от Алексея, как будто собственную руку, медленно и болезненно. Но все равно, это происходило не так тягостно и бесконечно, как в третий. Нет ничего хуже этого затяжного ужасающего угасания. Без надежды, каждый день смотреть в любимое лицо и улыбаться, шутить, читать письма родных, пересказывать смешные истории по телевизору, выдумывать хорошие новости. Все, что угодно, как угодно изворачиваться, только бы вызвать легкую кривую усмешку на его лице. Он умер у меня на руках, ровно через год после моего сорока-пятилетия.

Иногда я думала… За что? Почему так происходит со мной? Чем я заслужила такую судьбу? Не каждый человек выдержит столько, сколько пережила я. Я видела женщин, которые ломались после первого же сильного удара судьбы. Видела их лица, превратившиеся в злобные гримасы, слышала голоса, проклинающие Бога и ненавидящие все и вся. Я встречала женщин, которые после первой же измены мужа становились ярыми феминистками, презирающие мужчин на всю оставшуюся жизнь. Проклинавшие изменников и клянущиеся больше никогда им не верить. Замыкавшиеся в своем горе и больше никогда не познавшие любви. Не открывшие своего сердца новому чувству. Видела мужчин, разочаровавшихся в любимых и так же погрязших в своих проблемах, находящих выход в выпивке или наркотиках.

Я не умела долго страдать. Благо это или проклятье? Не знаю…